Владимир Свержин - Ловчий в волчьей шкуре _ глава 7

Глава 1   |   Глава 2   |   Глава 3   |   Глава 4   |   Глава 5   |   Глава 6   |   Глава 7

Глава 7

Одним словом, я был вполне доволен и своим замыслом и беседой с хитроумным маркизом. Еще бы мне не радоваться, ведь до сего дня я не числил себя каким-нибудь ловкачом, способным обвести вокруг пальца ближнего своего, и не какого-нибудь простака, а поднаторевшего в интригах вельможу! Но с Божьей помощью мне все удалось. Командор ни в чем меня не заподозрил. Поулыбавшись для порядку, я со всех ног устремился в старую башню. Надо было подготовить западню.

Уж если противник хитер, а в этом у меня не было ни малейших сомнений, надо продумать любые мелочи, лишь бы не дать ему ни единого шанса вывернуться из силков. Когда устроенное мной «потаенное обиталище старухи-ведьмы» приобрело вид, примерно соответствующий расхожему представлению о жутковатой, заброшенной трущобе, я сообразил, что совершил ошибку. Не то чтобы фатальную и, прямо скажем, вовремя сообразил: как же может обходиться колдунья без самых разных снадобий и зелий, с помощью которых она творит свои чародейские дела?!

Вскочив в седло, я поспешил в ближний городок, чтобы накупить там всяких-разных трав, а если получится, то заодно сушеных жаб и крылышек летучей мыши. Этих тварей, впрочем, и в самой башне водилась тьма-тьмущая, но упаси бог меня касаться руками этого дьявольского отродья!

Время было уже не базарное: еще не доехав до городских стен, я слышал, как церковные колокола отзвонили сигнал к обедне, но всех, кто мне был нужен, я прекрасно знал. Навестить их было лишь делом времени. Еще бы, все местные травницы и знахари как одна у меня в лесах корешки да травки собирают. Мне ли не знать, к кому идти!

Но тут как раз меня ожидала новость. Едва я приехал в город, едва стал спрашивать у знакомых бабок о разных цветочках-корешочках, вдруг, на тебе, выяснилось, — еще до обедни некий знатный вельможа, совершенно не стесняясь в расходах, скупил в нашем городишке как есть всю валерьяну. Подчистую! Любых иных трав, цветов, и даже грибов, хотя мне неведомо, на что они годятся, мне предложили целый воз. А вот эту самую валерьяну, пропади она пропадом, удалось найти только в одном месте, да и то лишь потому, что старуха Нини со своего ночного шабаша вернулась уже на рассвете. И, понятное дело, дрыхла без задних ног, когда выгодный покупатель сорил монетами под немые благословения местных ворожей.

Должно быть, ужасно сожалея об упущенной выгоде, Нини попыталась и мне заломить несуразную цену. Пришлось, неотрывно глядя ей в глаза, поинтересоваться, не слышала ли чего старуха о состоянии здоровья почтеннейшего Верховного инквизитора, отца Кристобаля, и не съездить ли нам с ней вдвоем, не навестить ли этого достойного служителя церкви? Старая грымза замахала руками, зашамкала, что ездить ни к чему, здоровье слуги божьего, должно быть, лучше некуда, и тут же скинула цену до изначальной, грошовой.

Так что в старую башню я возвращался с запасом сушеных растений, с драгоценной настойкой валерьяны, но при этом полный горестных дум о коварстве чужака. Видно, рано я решил, что обхитрил его! Теперь мне во что бы то ни стало надлежало разгадать, зачем заклинателю демонов понадобилось этакое количество лечебного, по сути, корня и какой подвох готовит маркиз. В иные дни благородная донна Сильвия и сама попивала эту настойку, говоря, что от нее становится легче и спокойней на душе. Но таким-то количеством не то что человека, адское пекло успокоить можно со всеми его демонами и мелкими бесами.

Думая так, я направлялся к затерянной в лесу башне, а в это самое время в замке Монсени разворачивался настоящий военный совет. Если верить его участникам, а каждый, спустя некоторое время, рассказывал о том по-своему, то в среднем дело обстояло так.

Кот ходил из угла в угол, заложив верхние лапы за спину, едва ли не печатая шаг. Должно быть, правильнее было сказать «передние», но, да простят меня почтеннейшие читатели, какие же они передние, если этот полосатый умник прохаживался на задних, вернее нижних, лапах.

— Операция под угрозой! — возопил он, едва Алекс имел неосторожность переступить порог. — Я на грани срыва! Мы на грани провала!

— Что стряслось? — удивился Командор. — Мне удалось закупить все, что было заказано. И валерьяну, как сухую, так и настойку. И сыр, будь он неладен! Между прочим, с ним получился отдельный головняк.

— Это еще почему? — удивилась Алина.

— Видишь ли, — пустился в объяснения ее супруг, — местный герцог, как оказалось, большой любитель этого продукта во всех его вариациях. Не удивлюсь, если ему прямо с Кавказа сулугуни привозят. Он разве что вино на сыре не настаивает. Естественно, придворные обезьянничают. Давятся, но жрут.

— Может, и не давятся, — предположила гуральская принцесса.

— Может, и не давятся, — согласился де Караба, — только это уже не наша забота. Наша — что они его скупают везде, где только находят. Не сыр, а фетиш какой-то! В общем, обрыскал все местные лавки, едва-едва разыскал одного-единственного заезжего торгаша. Этот гнусный обдирала продал мне втридорога целый ящик с дюжиной головок сыра.

— А зачем дюжина? — удивилась девушка.

— Кто сказал, что все мышам нужно отдать? Может, и самим по вкусу придется. Там полный ящик, ровно дюжина, а открывать его и возиться с оставшейся парой головок купчина не желал. Правда, — маркиз де Караба поморщился, — он сказал, что сыр немножко подплесневел, но другого-то все равно нет. А этот хороший, он мадонной клялся, что не абы какой, а настоящий «епископский». Так что плесень отрежем — и вперед.

Как я теперь знаю, разговоры о еде, а еще более — сама еда производят на высокомудрого советника гуральского монаршего дома чарующее воздействие, почти как дудка гамельнского крысолова на пустоголовую детвору. И потому он несколько утих, слушая повествование о сыре. А возможно, и сообщение о добытой настойке его несколько утешило. И потому, услышав слова Алекса насчет плесени, он лишь высокомерно ухмыльнулся и пустился в объяснения.

— Мой друг маркиз, да будет вам, как аристократу, известно, что сыры с плесенью входят в число наилучших и наиболее ценимых истинными гурманами. Хотя порой… — кот замер с открытой пастью, захлопнул ее и, внимательно поглядев на Командора, переспросил: — Еще раз, как ты сказал, называется сыр?

— Кажется, «Епископский».

— Где он находится?

— Внизу. Там целый ящик, — напомнил маркиз. — Двенадцать головок. Что я, осел, таскать поклажу в гору да с горы?

— Может быть, и осел, — со странной ноткой в голосе заметил профессор. — Идем-ка со мной.

— Зачем? Я лучше прикажу сюда поднести.

— Нет-нет, не стоит! — затараторил кот. — Совершенно не стоит! Категорически не стоит!

— Я что же, купил плохой сыр?

— Алекс, ты купил замечательный сыр. — Дон Котофан с тоской в глазах поглядел на прекрасную даму. — Алиночка, тебе бы лучше остаться здесь и поплотнее закрыть дверь.

— Вот еще! — возмутилась красавица, надменно вздернув носик.

— Ну, как знаешь, как знаешь, — кот вздохнул и обреченно махнул лапой.

Они спускались в молчании. Вернее, Алина утверждала, что все время допытывалась у котабальеро, что это он задумал, но тот многозначительно игнорировал ее вопросы. Кот же божился, что ничего такого не было и он все это время тщательно обдумывал сложившуюся вдруг, точно медвежий капкан, ситуацию. Алекс на мои вопросы вовсе пожал плечами и сказал, что не помнит, ибо устал от разъездов и превратностей средневекового шопинга. Впрочем, насчет средневекового он, понятно, погорячился, на дворе, как ни гляди, — эпоха Возрождения. Но возрожденческий шопинг действительно звучит нелепо.

И вот, наконец, они спустились в зал близ кордегардии. Ящик стоял там, где был оставлен слугами. Маркиз склонился над ним, вытащил кинжал и поддел крышку…

О том, что произошло дальше, первым мне рассказали стражники, до того мирно отдыхавшие в караульном помещении. Иные теперь сидели, выпучив глаза и зажав нос, другие же выскочили из башни, не успев схватить оружие. Эти сконфуженно топтались на перроне у самых дверей, опасаясь зайти внутрь и не ведая, что за демоническая атака обрушилась на мирно дремлющий Монсени.

Как потом образно выразился Алекс, у него вдруг создалось впечатление, что все столичные гастарбайтеры спрятали в этом ящике носки после месяца использования в тяжелых погодных условиях. Я не совсем понимаю, о чем это, но Алина, услышав подобное сравнение, вновь рефлекторно прикрыла нос ладошкой и сдавленно пробубнила: «О да!»

— Все, закрывай, закрывай! — заголосил кот, едва разглядев оранжевые, покрытые темными пятнами головки. — Я так и думал.

Алекс не просто закрыл ящик, но для верности уселся на него сверху.

— Где мой конь? — в невольном исступлении, слегка пошатываясь, выдохнул он. — Я сейчас поеду в этот чертов городишко, найду ублюдочного торгаша и настрогаю из него беф-строганов. Нет, я затолкаю ему этот ящик… — он кинул взгляд на слегка позеленевшую любимую и взял себя в руки, — в рот!

— Что ты, что ты! — мотая головой, чтобы отогнать забившийся в ноздри смрад, прервал его агрессивные намерения профессор. — Тебе продали замечательный, но, можно сказать, весьма специфический сыр. Единственное, в чем слукавил продавец, он не назвал его полного наименования. Или же ты сам пропустил его мимо ушей. Так вот, друг мой, судя по виду, у нас на руках целый ящик прекрасного девятинедельного «Зловонного епископа».

— Это что, едят? — жалобно спросила Алина.

— Нет, бросают из катапульт во вражеский лагерь! — мрачно пошутил ее дражайший супруг.

— Ну что вы?! — запротестовал истинный гурман, распушая длинные усы. — Если аккуратно снять корочку, сыр перестанет смердеть. И несколько минут страданий вполне окупаются изысканным вкусом этого замечательного продукта. Видите ли, во время изготовления головки вымачивают в грушевом соке и получается, — кот постучал сапогом по ящику, — вот это. Но если взять поваренка…

— О господи, — вздохнула Алина, — это же будет покушение на детоубийство! Надеюсь все же, что мыши это едят. Если так, я отказываюсь от своей порции в их пользу.

— Я тоже, — поддержал благотворительное начинание Алекс. — Распоряжусь отнести ящик в подвал. Если что, скажу — хотел презентовать герцогу. Да извинись перед мышами, скажи: ни «российского», ни «звенигородского», ни даже «голландского» в продаже не было. Но зато на две головки больше.

— Надеюсь, это их устроит. А если они побрезгуют, то мы не на грани провала, а уже за ней.

— Да что случилось? — Командор приподнялся с ящика. — Что еще за грань?

— Что? Он еще спрашивает — что? Так вот, я тебе скажу, это не что — это нечто. — Кот вновь сел на своего конька и начал возмущаться несовершенством мира и неподготовленностью соратников к выполнению должностных обязанностей. Особенно это касалось одного, не будем указывать пальцем, хотя это был Алекс Орлов. — У нас проблема, и виной тому — спиритус вини, иначе говоря, винный спирт, вернее — его отсутствие.

— Странно, — хмыкнул маркиз де Караба, — обычно причиной срыва операции является как раз присутствие спиритус вини. А уж потом — действительно его отсутствие.

— Перестань дурачиться! — возмутился хвостатый полковник. — На кону стоит успех операции. В этом замке перегонный куб есть только у фра Анжело. Ну, еще, конечно, в подвальной лаборатории. Но не попремся же мы туда устраивать, как бы так выразиться, химические опыты. Так что остается капеллан. Но для того, чтобы с его помощью получить достаточно спирта для валерьяновой настойки, нам придется торчать здесь пару недель. Ты сколько привез? — он уставился на благородного охотника за придуривающейся нечистью.

— Все, что нашлось в городке, около десяти литров.

— Этого мало, категорически мало, это всего одно ведро! — кот вцепился когтями в шерсть на собственном загривке. — Что делать? Что же делать? Неужели все пропало?!

— Мурзик, ну что ты, в самом деле? — принялась утешать Алина. — В конце концов, это же ты велик и могуч, а для местных котов десять литров — это не так уж и мало.

Услышав лестные отзывы о своей особе, котофей несколько приободрился, но продолжал огорченно завывать:

— Но я же обещал бочку, я дал слово котабальеро!

— Стоп! — прервал его стенания Алекс. — Ты обещал бочку? Сделаем бочку.

— Ты что же, возомнил себя Иисусом, способным накормить тысячу людей пятью хлебами и несколькими рыбешками? Как ты намереваешься сделать настойку валерьяны, не имея спирта?

— Элементарно, — хмыкнул маркиз. — Выдаешь им мою сегодняшнюю добычу в качестве задатка, так сказать, для рывка. Скажи, что иначе они упьются и будут пригодны разве что на стельки. Остаток получат сразу по окончании дела.

— Все это верно, — кивнул пушистый советник. — Но я не могу нарушить данного слова и скрыться, не расплатившись.

— Я разве что-нибудь об этом говорил? — в глазах Алекса плясали очень мелкие демоны-бесенята, они всегда там этак выплясывают, когда он задумывает какую-нибудь каверзу. — Мы не можем подвергнуть твою честь поруганию. Честь для котабальеро — превыше всего. Но мы вполне можем творчески подойти к решению вопроса и порадовать хозяев изысками традиционного гуральского застолья.

— В каком смысле? — уши серо-полосатого кардинала приподнялись, едва он услышал заветное слово «застолье».

— Местные коты получат бочку винной настойки валерьяны. А что, секретный гуральский рецепт, благородные котабальеро ничего другого у нас и не пьют, ибо спирт только портит букет валерьяны. Да если любой букет опустить в спирт — сами увидят, что получится.

— А что, если винный настой подействует, — кот замялся, подыскивая слова, — ну, как-то не так?

— Тогда это будут проблемы замка Монсени. Надеюсь, мы к тому времени сделаем уже отсюда ноги. Опять же, твоя честь будет незапятнанна и безукоризненна. А уж если кто не привык к изыскам гуральской кухни, остается только сожалеть.

В общем, так. Алина, ты продолжаешь окучивать графа, я пойду, договорюсь купить здесь бочку какого-нибудь недорогого вина, а ваша хвостатая милость вновь займется своими дипломатическими играми. А затем, на досуге, позаботься о гуральской настойке.

Кот почесал лапой за ухом.

— Пожалуй, я сделаю из этого глинтвейн, — мечтательно заверил он.

— Вот и славно. За работу. У меня еще после вечерни поход к местной ведьме за валерьянкой. Так что будет тебе добавка.

— Если бы мне, — огорченно вздохнул кот. — А то ведь, увы, все для пользы дела.

Управившись с подготовительными хлопотами, я отправился с докладом к его сиятельству, надеясь порадовать господина своей ловкостью и предприимчивостью. Мало ли, вдруг награда какая за такое дело полагается. А если даже и нет, то доброе слово и кошке приятно. Вопреки ожиданиям, граф принял меня сурово.

— Ты все ловко придумал, Рене, но поторопился, — он покачал головой.

Я огорчился так, что и не пересказать. Ведь казалось: как все хорошо придумано, лучше и помыслить нельзя. А оно, вон, по-иному выходит. Видя мое неподдельное огорчение, месье Констан похлопал верного слугу по плечу и вознаградил полновесным флорином за рвение.

— Ты пойми, — глядя на мою унылую физиономию, пояснил монсеньор, — пока что мы с тобой только заподозрили, что этот самый маркиз — чернокнижник и заклинатель демонов, но доказательств его враждебных замыслов у нас покуда нет, одни лишь предположения. Так что, если ты его изловишь в силок, он своих злокозненных планов, поди, и не откроет. А как мы тогда докажем, что он вообще что-то задумывал? Вот и получится, что ты ни в чем не повинного маркиза хитростью заманил в глухое место и там в цепях держал.

— Но только ж для пользы дела, — попытался оправдаться я.

— Для пользы дела, — задумчиво повторил граф, расхаживая по комнате. — Мне о том можешь даже не говорить, без тебя знаю. Но картина получится некрасивая. Выпустишь маркиза — он немедля у герцога суда потребует, в разбое тебя обвинит. А если не выпустить… — глаза хозяина Монсени подернулись задумчивой поволокой, — с принцессой и этой колдовской тварью что делать будем? Они тревогу бить начнут. А старая башня — место хоть и дикое, да запустелое, а знают о нем, почитай, все. Начнут искать — всяко найдут. Там, правда, со скалы, неровен час, сорваться можно, — куда-то в пространство многозначительно произнес мой господин, — но, поди, знай силу этого чародея. Может, его демоны в когтистых лапах над землей вознесут?

Я живо представил себе эту картину, аж передернулся.

— Нет, — покачал головой мессир Констан, — этого негодяя следует брать, когда он решится свой замысел в дело воплотить. А до того хорошо бы хоть какие подробности выведать. — Он вновь поглядел на меня, подошел к массивному столу, взял оплетенную сухой лозой бутыль и плеснул из нее вина в чеканные серебряные кубки.

— Пей, — скомандовал он.

Я чуть не лопнул от гордости: еще бы, запросто угощаться вином с одним из первейших вельмож Савойи, да еще и не из глиняной чаши, а из благородного серебра — тут есть чем загордиться. Мы хоть и росли вместе, но так уж богом заведено: его сиятельство — граф, а я — подкидыш, и тут, как ни крути, дорожкам не сойтись.

— Есть у меня одна забавная мысль, — ставя на стол пустой кубок, с усмешкой промолвил мой господин. — Ты говорил, что поставил силки на люк в полу?

— Точно так, — подтвердил я. — На стол бутыль с валерьяной поставил, а аккурат подле него — люк. Пол для прикрытия весь сеном забросал, ну, а в сене, на люке, петля и припрятана. Так что стоит подойти к столу да руку с бутылью поднять — люк и раскроется. Маркиз, стало быть, вниз полетит, а петля его за ногу намертво ухватит, так, чтоб он завис, не долетев до пола, ну а там, пока он вниз головой болтаться станет, его как раз и в цепи можно заковать. Эдак-то вися, немного навоюешь.

— И не наколдуешь, — согласился граф, вновь наливая кубки. — Хотя, кто его знает, кто его знает. Проверять не будем, сделаем вот как: когда вы зайдете, ведьмы там, понятное дело, не будет. Но ты уж страху нагони. Если вдруг сова ухнет, ворон каркнет или летучая мышь промелькнет — скажи, что старая карга нетопырем или птицей обернулась и улетела, оставив все под надзором призрачных духов. Ну, а как попадется маркиз в ловушку, ты его, стало быть, и спасешь. Не сразу, конечно, дай повисеть, чтоб кровь к голове прилила. Сам в это время попрыгай, покричи, клинком поразмахивай. Скажешь, что с призраками сражался и от этого места отогнал. А затем маркиза от гибели убереги, наверх вытащи и до утра с ним в башне проговори. Он после спасения всяко тебе доверять будет. Может, чего интересного и расскажет. Во всяком случае, не будет опасаться. А нам этого и надо.

В дверь постучал мальчишка-паж. Он застыл на пороге, бросил на меня недоверчивый взгляд, точно не узнал.

— Говори, — приказал ему монсеньор граф.

— Ваше сиятельство, — начал он, немного запинаясь, — прибыл гонец, которого вы посылали на альпийский тракт.

— Молодец, быстро управился, — похвалил Констан де Монсени. — И каковы известия?

Мальчишка, похоже, совсем оробел и говорил теперь каким-то сконфуженным тоном:

— Ни на заставах, ни на постоялых дворах, ни в каком селении ваших гостей не видали.

Граф торжествующе поглядел на меня:

— Вот так вот, Рене. Выходит, складывается наш витраж.

За высоким стрельчатым окном графских покоев величавой бронзой громыхнул колокол.

— Звонят к вечерне, ваше сиятельство, — поклонился я. — Разрешите мне действовать.

— Да поможет тебе бог! — Граф опустошил кубок, с силой поставил его на стол, заставляя дернуться дремавшего там кота, и возгласил: — Да поможет всем нам Господь!

Конец ознакомительного фрагмента

Глава 1   |   Глава 2   |   Глава 3   |   Глава 4   |   Глава 5   |   Глава 6   |   Глава 7