Евгений Щепетнов - Нед. Ветер с севера

ЕВГЕНИЙ ЩЕПЕТНОВ

НЕД. ВЕТЕР С СЕВЕРА

Глава 1

— Небо сереет, — тихо говорил Харалд, расслабленно опустив руки на колени и опершись спиной о ствол сосны, — скоро рассветает. Эта ночь бесконечна… поскорее бы наступило утро. Ты не спишь, Нед?

— Ты разве дашь поспать? — хмыкнул Нед, глядя в огонь костра. — Нет, не сплю. Не могу уснуть. Хоть и устал, если честно. Что касается размеров ночи — не забывай, что только вчера вечером мы были на дальнем севере, а там сейчас уже утро. У нас разница в несколько часов. Когда там утро, у нас еще ночь. Только не спрашивай, как это получается. У Бордонара спроси, он расскажет.

— Как она? — Харалд кивнул на девушку, накрытую одеялом.

— Да как… лежит. Не живая и не мертвая, — неохотно ответил Нед, расправляя покрывало на лице Амелы, лежащей рядом с ним. — Как она еще может быть-то?

— Не сердись… Я тоже расстроен, — погрустнел Харалд, — не забывай, мы с ней вместе выросли и я ее люблю. Как сестру.

— Да я не на тебя сержусь, — с горечью проговорил Нед. — На себя, только на себя. Если бы я не рискнул, если бы не попробовал воспользоваться этим снадобьем, ей бы не пришлось отдавать мне свою жизненную силу. Так что фактически виновником ее ранения стал именно я.

— Я знал, что она рисковая девчонка, но чтобы так? Это как же надо было тебя любить, чтобы решиться отдать свою жизнь ради любимого! Ты понимаешь, Нед? Ведь она знала, что умрет! Амела не подозревала, что у тебя есть кальдрана! Девчонка фактически убила себя ради тебя!

— Не рви мое сердце, — скривился Нед, — мне и так тошно. Все я понимаю. И ничего не могу изменить…

— Ладно. И ты себя не вини. Если бы не ты, то сегодня ночью все арды Эстага точно бы погибли. Ты в одиночку уничтожил войско Свея. И его самого. И все — с помощью магии, которую себе все-таки вернул. Так что — все так, как должно быть. Я верю, что ты найдешь противоядие и подымешь Амелу. А ее рану мы вылечим, как только приедет Герлат — несложно, он и не такие раны лечил, ты же знаешь. Вот что лучше скажи: что будем делать в ближайшее время? Скоро светает, нужно где-то устраиваться, нужны жилье, питание, крыша над головой. Раненых где-то пристроить и детей. Какие планы? У нас чуть больше двух тысяч ардов, которых надо где-то пристроить. Где? Ты думал над этим или еще нет? Как примут нас местные? Что будет с этим народом? Ты принял на себя ответственность за их судьбу, так что пока с ними не будет ясности — уходить нам нельзя. Потому поход к драконам откладывается на неопределенное время, так?

— Наверное, так, — неохотно признал Нед, устраиваясь поудобнее у костра, — вернуть назад их нельзя, так что жить им теперь здесь.

— Почему нельзя? — вмешался чернокожий великан Васаба. — Ты же предводителя убил, войско разогнал — все ведь закончилось?

— Ничего не закончилось. Кровная месть — вот что будет. Войско? Я уничтожил тысячи две, да. И что? А их десять тысяч! Они ушли в город. И теперь очень злы на людей Геора. Очень злы. Предлагаешь вернуться и всех убить?

— А почему и нет? — пожал плечами чернокожий, весело блеснув белоснежными зубами. — Нет людей — не будет и проблем. Они ничего не смогут тебе сделать, ты же великий маг! Или пожалел этих придурков?

— Пожалел? Нет. Не пожалел. Да, можно было бы вернуться и выжечь всю эту армию, как сухую траву. Но я не хочу этого. У меня есть свои планы.

— Хочешь создать армию из ардов? — прозорливо заметил Харалд. — А что, почему и нет? Создать из них Северный корпус — кто ему сможет противостоять? Воинственный народ, бойцы с самого детства. Одной стрелой убьешь двух оленей — прекратишь пиратство на море и Замар получит пополнение армии. Отлично!

— Что-то сомневаюсь, что Нед собирается вербовать ардов в армию, сильно сомневаюсь, — усмехнулся Васаба, — почему-то мне кажется, что у него другие планы. Что скажешь, Нед?

— Неужто решил создать свою личную армию? Ох ты… Нед, ты решил возродить настоящий Ширдуан?! Таким способом? — Харалд озадаченно потер подбородок, покрытый русой щетиной. — Вот это да! Хм… а почему и нет?

— Все, давайте поспим, — бросил Нед, закрывая глаза. — Что будет, как оно будет — время покажет. Пока что меньше болтайте и больше думайте. Утром решим, что делать.

Приятели отошли от костра, устроились под кустом и завернулись в одеяла, готовясь ко сну, а Нед в полудреме слушал треск сучьев в костре и думал, думал…

«Вон там, в кустах, я когда-то искал заблудившуюся корову с черным пятном на ухе. Ушла, тварь, и залезла в куст. И так далеко ушла — еле с собакой нашел.

Нарда, Нарда… собака моя… надеюсь, что ты бегаешь ночами по этим холмам, дышишь ночным воздухом, свободная как ветер. Друг мой единственный… надо будет сходить на твою могилку.

Друг… интересно, а кого из тех, с кем свела меня судьба, можно назвать другом? Вот все говорят: «Друг, друг» — а что такое друг? Вот Нарда — друг, точно. Амела? Хм… наверное, да. И не наверное — точно. Я бы смог ради нее броситься грудью на меч? Не знаю… а она смогла. Харалд? Товарищ, да. Васаба? Ну… этот себе на уме. Что там у него в голове — непонятно.

Кстати, способность читать мысли так и не вернулась. Почему? Да кто знает? Может, что-то нарушилось в голове. Может, что-то изменилось в магии. Вообще непонятно, с чего такая способность проявилась, — скорее всего, читал мысли демон, сидящий во мне, и я уже слышал его мысли. А теперь? Теперь я поглотил этого демона. Теперь он — это я. Но тело-то человеческое. А значит, не все, что доступно демонам, оно может воспроизвести. С моими способностями еще нужно разбираться. Ясно одно — я стал сильнее как маг, как демонолог. Например, теперь я вижу ауры людей без малейшего усилия, стоит только напрячь «глаза», захотеть увидеть. А раньше не мог. Я чувствую настроение людей на расстоянии десятков шагов, а если напрячься — то и на сотни. Вот сейчас вон там сидит Геор над раненой Устрой и переживает. А вон там… М-да… Бордонар, мерзавец, дорвался. Опять с какой-то женщиной милуется. И она ему очень-очень благодарна! А он доволен. А раз оба довольны — разве это плохо? Жизнь идет… Одни умирают, другие будут рождаться.

Кстати сказать, хорошее я приобрел умение. Не чтение мыслей, конечно, но… тоже неплохо. Для правителя — неплохо.

Правителя? Откуда у меня появились мысли о том, что я могу стать правителем? И что неплохо было бы стать правителем… А почему и нет? Некогда Исфир, Замар и Харад были одной империей. Так почему им снова не стать одним государством? М-да… Юрагор, плюс демон, плюс Нед? Кто я? Что у меня осталось от Неда, что от Юрагора, а что от демона? Мысль о власти — точно от Юрагора. Раздумья о том, стоит ли эта власть жертв, ведь без войны, без жертв не обойтись, — от Неда. А от демона что? От демона… магия. И ярость. Ярость против тех, кто встанет у меня на дороге!

Скоро утро… скоро я увижу свою деревню, то место, где я никогда не был счастлив и где похоронена моя мать. И мои брат и сестра.

Странно так… брат и сестра — у меня были брат и сестра! В голове не укладывается. Жаль их, очень жаль И Герлата жаль — это же его дети. И его жена. Он все-таки рассчитывал на то, что найдет свою супругу живой. Увы… не получилось.

Интересно, как было бы, если бы мать добралась до берега живой, если бы корабль не разбился в шторме? Сейчас Герлат был бы моим отчимом… а жизнь моя шла бы совсем по другому руслу.

Не так давно я ушел из этих мест, спасаясь от наказания за то, что убил односельчан. И вот — круг замкнулся. Я возвращаюсь сюда снова. Зачем? Чтобы начать новый виток спирали, поднявшись на новый уровень? Наверное, так и есть. Боги прихотливо плетут нить моей судьбы, играя ею, как ветер играет морской волной.

Что впереди? Где-то там лежит моя Санда, погруженная в мертвый тысячелетний сон, вокруг нее ходит дозором старый Имар, бывший Великий Атрок, убийца и маг, для которого нет ничего дороже, чем его внуки. Где-то сотрясает землю Жересар — огромный веселый лекарь, обожающий своих детей и красавицу жену. Когда я вас увижу? Надеюсь, скоро.

А вот что мне делать с этим треугольником — Санда, Амела и я? Поймет ли Санда, когда я вдруг объявлю ей, что на самом деле люблю не только ее, но и Амелу? И что я не оставлю ту, которая отдала за меня свою жизнь? И поймет ли Амела, когда я скажу ей, что не брошу Санду и ребенка и если она хочет быть со мной, то должна это принять. Как все непросто в этом мире, как непросто…

Завтра будет важный разговор с Геором о том, как ард представляет себе свою новую жизнь. Как он воспринимает меня? Как чужака? Или как вождя, от которого зависит будущее его народа? Узнать это можно будет только завтра.

Завтра, завтра… спать… спать…»

Нед успокоил дыхание, расслабился и через пару минут уже спал.

Спал нервно — ему снилась Санда, грозящая пальцем, Амела снилась такой, какой он запомнил ее в последнюю ночь, — она была веселая, шаловливая… красивая. Она что-то говорила ему, успокаивала, но Нед не мог понять ни одного слова, будто девушка говорила на чужом языке.

Они обе что-то пытались ему сообщить — за Сандой почему-то маячили фигуры сыновей Жересара, за Амелой стоял сам Жересар, скорбно на него глядя, будто прощаясь, потом фигуры растаяли, утонув в тумане, и… Нед проснулся. Мокрый, как болотная лягушка, — то ли в поту, то ли в утренней росе, только разницы никакой — его била дрожь, а из штанов хоть выжимай.

Нед огляделся. Обильная роса легла и на траву, на кусты, на деревья, по ветвям которых капли скатывались вниз и бодрым дождем накрывали тех, кто по недоразумению улегся под кронами. Как Нед, к примеру.

Солнце уже показало свой огненный лик, выглянув из-за горизонта тонкой красной полоской, так что все равно скоро пришлось бы просыпаться.

Нед отправился к куче сухих веток, заранее принесенных из леса, выбрал, какие посуше — относительно посуше, отнес к костру и принялся ломать, наступая на них ногой.

От треска сучьев проснулся Харалд — он высунул голову из-под одеяла и, скорчив недовольную физиономию, осведомился: не спятил ли Нед, устраивая шум в такую рань? На что получил уверения приятеля в совершеннейшем душевном здоровье, но не был в том убежден и остался под одеялом, глядя на манипуляции командира.

Нед уложил дрова в небольшую поленницу, щелкнул пальцами, и костер заполыхал так, будто в него плеснули дьявольским огнем. Харалд даже выругался, видя такую магическую мощь!

— Ты когда нас научишь заклинаниям? Сам вон чего творишь, а мы, как дураки, только и умеем что фонарик зажигать!

— Научу, — хмыкнул Нед. Подойдя к недвижной девушке, он проверил ее состояние. Все было в порядке — ее заранее хорошенько закутали в промасленную кожу, так что сырость Амеле не страшна.

Снова укрыв подругу, Нед пошел к Харалду и поставил перед ним котелок.

— Сходи за водой к ручью, раз проснулся. Хватит валяться.

— А чего я-то, чего я? — запричитал парень, судорожно кутаясь в одеяло. — Дай я хоть немного поваляюсь! Ну ты и зверь!

— Иди, говорю! Сейчас пинка дам! — рявкнул Нед. — И дружка своего черного подымай! Вижу его хитрую рожу — он через дырку в одеяле подглядывает! Нам сейчас идти в деревню, хватит валяться! И пригласите сюда Геора. Мне с ним поговорить нужно. Все-все, парни! Подъем! Нас ждут великие дела.

— Сейчас женщин попрошу за нами поухаживать. Пусть они воды вскипятят! — Харалд, кряхтя, выполз из-под одеяла и зябко передернул плечами. — Почему мне казалось, что в Замаре гораздо теплее, а?

— Ты привык к югу, к жаре. А тут, хоть морозов и не бывает, все равно прохладнее, чем в столице, — усмехнулся Нед и, посмотрев поверх головы Харалда, задумчиво заметил: — Геора можешь не звать. Вон он сам идет. С Устрой. Иди-иди, Харалд, нечего носом водить! Потом все расскажу. И забирай этого хитрозадого. Не для его ушей разговор.

— Как помогать — так Васаба! А как планы строить — я недостоин, да? — огрызнулся чернокожий. — Нехорошо!

— Домой лети, Васаба, — хмуро парировал Нед. — Я тебе предлагал. А ты что? Почему не полетел?

— Что-что… Тут пока побуду! — ухмыльнулся чернокожий. — Посмотрю, что вы творите. Может, мне интересно?! Может, я хочу поглядеть, как ты тысячами сжигаешь врагов? А еще — жениться хочу. Вот уговорю штук пять белых женщин со мной улететь — тогда и покину тебя, злой белый человек!

— Мечтай-мечтай! Жених! — ухмыльнулся Нед. — Все, сваливайте, ребята. Мне некогда с вами болтать. Потом поговорим.

Парни посмотрели на Геора, на шагающую рядом с ним Устру и, переглянувшись, быстро зашагали вниз с горы, туда, где сквозь густую поросль блестел ручей, прыгающий по вылизанным горным потоком камням.

Нед подкинул толстую ветку в костер и поднялся навстречу ардам.

— Приветствую, колдун! — серьезно произнесла Устра, опережая мужа.

— Приветствую! — эхом откликнулся Геор, предводитель рода.

— И вам привет, — улыбнулся Нед. — Что так торжественно? Присаживайтесь к костру, я промок до костей — сушусь. Вы как?

— Нормально, — кивнул Геор, пристраиваясь на толстое сухое бревно, покрытое мхом, — поговорить нужно.

— Поговорим, — кивнул Нед. — Вначале скажите, что с ранеными? Живы?

— Не все, — нахмурился ард, и возле его губ залегли жесткие складки, — десять человек умерли. Нужно будет хоронить. А копать нечем. Только мечами и топорами. Тяжелораненых двести тридцать человек, из них к вечеру умрут человек пятьдесят. Еды на два дня. Правда, надеюсь на охотников. Отправил группу стрелков, только не знаю, что тут с дичью. Одно хорошо — не замерзнем. Тепло, как летом. Даже теплее. У нас такого тепла не бывает. Но… а если дождь? Если все-таки похолодает? Нам нужна крыша над головой, нужно жить. Что скажешь насчет этого? Ты же понимаешь, что назад нам дороги нет? Или ты готов жить с нами, защищать нас дома в Эстаге? Почему-то мне кажется, что нет. Но ты, когда перетаскивал нас сюда, вероятно, на что-то рассчитывал? Что-то планировал? Зачем-то мы тебе нужны? Тебе не кажется, что пришла пора поделиться планами относительно нас?

— Как ты? — спросил Нед, глядя на бледную как полотно женщину. — Может, тебе стоит полежать, не ходить пока?

— Все в порядке, — выдохнула Устра. — Жива, и ладно. Много погибло. Им хуже. А может, наоборот, лучше. Сидят теперь в чертогах богов и пьют вино. А мы тут мучимся. Лекарь нужен — лекарь-маг. Иначе плохо будет. Детей раненых много. Стрелы не разбирали, в кого лететь. Давай по делу, хорошо? Твою не зацепило? Хорошо. Жаль девочку. Она — пример самопожертвования. Про нее будут петь песни.

— Только не сейчас… песни, — нахмурился Нед. — Да, вы правильно поняли. На самом деле вы мне нужны. Я не скажу, что мне не жалко ваших людей. Жалко. Всех жалко. Но задачи у меня были и есть другие. Это вы должны понимать. И вы теперь зависите от меня. Это тоже должны понимать. Хотите сохранить свой род, хотите жить — подчиняйтесь.

— Чего-то подобного я и ожидала, — со страдальческой миной выдавила Устра. — Что я тебе говорила?

— Ну, вы же не глупцы, должны понимать, — холодно кинул Нед, — тут только две возможности: или вы — мои, или же остаетесь сами по себе.

— Сами по себе? — криво усмехнулся Геор, тяжело глядя в лицо Неду. На лице Геора сменилось несколько выражений: ярость, неприязнь, бессилие… и покорность судьбе. — Сами по себе означает смерть. Ты же знаешь, что нас уничтожат! В конце концов всех уничтожат! А детей сделают рабами. Кстати, поясни, что такое «мои»? Рабы? Тогда лучше смерть. Но перед смертью я прокляну тебя так, что до десятого поколения твои потомки не будут знать покоя!

— Рабы? Нет, рабы мне не нужны, — усмехнулся Нед, — мне нужен народ. Мой народ. Я сделаю из вас лучших воинов мира. Вы станете моей опорой, моей ударной силой. Вы будете обеспечены всем-всем, что надо для жизни, и больше того. Все, что я потребую от вас, — в нужный момент, когда понадобится, отдать свою жизнь ради дела, ради меня. Вот что мне нужно от вас! А рабы мне не нужны. Я вообще против рабства как такового. Человек не должен владеть человеком как вещью. Но речь сейчас не о том. Обещаю, что буду сражаться за вас так, как вы будете сражаться за меня, и клянусь, что сделаю все для продления вашего рода. Только теперь род будет называться по-другому.

— Как? Как он будет называться? — глухо спросил Геор, глядя на Неда.

Нед прислушался к чувствам арда — тот был спокоен. Сожаление, досада и покорность судьбе — вот что ощущал глава рода ардов. Его жена кипела от ярости, но… кроме того — испытывала искреннее уважение к Неду. Нед на секунду задумался: почему она так его уважает? Потом решил — женщины ардов любят сильных воинов. Почему бы ей и не уважать его? Вроде бы Нед доказал, что достоин уважения. И тут же получил ответ:

— Знаешь, за что я тебя уважаю, Нед? — Устра усмехнулась и устроилась поудобнее, опершись плечом о высокое плечо мужа, — не за то, что ты убил кучу врагов. Не за то, что ты могучий колдун, нет. За то, что она, — Устра указала на тело Амелы, — отдала за тебя свою жизнь. Значит, ты чего-то стоишь. Значит, ты достоин доверия. Я доверяю Неду, Геор.

— А я не очень, — тоскливо вздохнул ард. — Рабство…

— Не рабство, я же сказал, — сердито перебил его Нед. — Вы мои соратники! Мои… побратимы! Родня! Вы — мой род! Я — ваш конор! Только так! И разве у вас есть выбор?

— Выбор всегда есть, — возразил Геор. — Сейчас выбор между жизнью и смертью. Но разве это настоящий выбор? Ты не оставил нам никакой лазейки.

— Да. Не оставил, — холодно кивнул Нед. — Вы принимаете меня как вашего конора, главу вашего клана? Или нет?

Устра тяжело поднялась с бревна, сделала шаг к Неду и опустилась перед ним на колени. Ее примеру последовал Геор. Они опустили головы, и Геор произнес клятву:

— Я, Геор Эстагский, отказываюсь от клятвы верности клану Сайтал и присягаю клану…

— Черный клан, — подсказал Нед.

— Присягаю Черному клану и его конору Неду Черному. Теперь я твой, Нед Черный.

— И я… — глухо повторила Устра и вдруг мягко повалилась на землю, потеряв сознание.

Нед бросился к ней, подхватил, положил рядом с Амелой и накрыл одеялом Харалда.

— Ей лежать нужно! — покачал головой Нед. — Не надо ей ходить!

— А ты попробуй удержи, — хмыкнул Геор. — Может, тебя, конора, и послушается. Меня слушать не хочет. Да ничего… женщины — они живучие. Лекарь нужен… как бы воспаления не было. Стрела навылет прошла, но похоже, что она занесла горячку.

— Скоро тут должен быть лекарь — мой лекарь. В крайнем случае отправимся в город и привезем лекаря оттуда. Вероятно, так и придется сделать. Теперь послушай, что нам предстоит делать. — Нед на секунду задумался, потом продолжил: — Нужно разделиться на две части. Одна часть — раненые и охрана — остаются здесь. Мы оставляем им одежду, снаряжение — все, что у нас есть, — и налегке идем в деревню, которая называется Черный Овраг. Деревня находится в пятнадцати ли отсюда — идти около трех часов, может, побольше. Там мы решаем вопрос с жильем — пока временным. Деревня будет нашей — навсегда. На ее основе мы построим крепость. Она будет называться Черная крепость. Деньги у нас есть — их привезут мои друзья. Да и вы, думаю, не совсем нищие, так? Забрали свои сбережения?

— Забрали, конечно, но… мы небогаты, — пожал плечами Геор, — у нас мало серебра, а тем более золота. Вся наша ценность — это имущество, дома, корабли. И все это осталось там, в Ардии.

— Погоди еще, — усмехнулся Нед. — вернем. Когда-нибудь вернем.

— Это было бы неплохо, — впервые улыбнулся ард и, наклонившись, пощупал шею Устры. — Она в обмороке. Крови много потеряла. Ей бы отлежаться да как следует поесть. Пусть полежит здесь. А я соберу наш род, объявлю им, что мы теперь… замарцы.

— Хорошо. И увидишь Бордонара — гони его сюда. Он опять увеличивает поголовье рода, с какой-то из женщин. Неугомонный!

— Это женщины у нас неугомонные, — усмехнулся Геор, — а что делать? Род уменьшился. Нужно много детей, очень много — чтобы восстановиться хотя бы до прежнего количества. Им придется много потрудиться, рожать. И нам, мужчинам, придется потрудиться! Надеюсь, ты поучаствуешь в восстановлении рода? Поработаешь на благо своего народа?

— Ты имеешь в виду… кхе-кхе, — закашлялся Нед, глядя на Амелу, — там посмотрим.

— Она была бы не против, — пожал плечами Геор, — твоя жена. Устра говорит, она очень хорошая девушка, понимающая. Кстати, ты как конор можешь быть с любой женщиной рода. Согласно закону. Все будут счастливы иметь ребенка именно от тебя. Подумай над этим. Твои парни хорошо потрудились эти дни. Надеюсь, и ты поможешь роду.

— Я подумаю над этим, — слегка беспомощно пообещал Нед, глядя в смеющиеся глаза арда. Тот будто понимал смятение Неда и откровенно забавлялся, глядя на растерянного командира.

Впрочем, когда Нед прощупал его чувства, ничего, кроме доброжелательного отношения и уважения, не ощутил. Для арда, видимо, все сказанное было таким обыденным делом, что тот и предположить не мог, будто Нед думает по-другому. Дело житейское…

Геор уже ушел, а Нед еще минуты три смотрел ему вслед, соображая: что же он, Нед, такое затеял? И чем это все кончится?..

* * *

Нед взял с собой триста бойцов. Больше было нельзя — оставались раненые и охрана лагеря. Харалда брать не стал, несмотря на его яростные протесты и вопли, — кто будет заботиться об Амеле? Кроме него, Нед никому не доверял. Знал: случись что, Харалд и с Амелой на плечах разгромит целый отряд, а если не сможет — убежит с ней быстрее лошади, не бросит сестру.

Васабу забрал с собой, как и Бордонара.

В деревне, насколько Нед помнил, жили человек семьсот или побольше. Из них человек двести — мужчины того возраста, в котором можно держать оружие. Против ардов деревенские были пустым местом — само собой, — но… лучше уж действовать наверняка и сразу показать преимущество в силе. Чтобы даже мысли не было о сопротивлении. Потому — максимальное количество бойцов.

Нед не собирался церемониться с «добрыми» деревенскими жителями, о которых он помнил все до мелочей. А еще — предвкушал встречу с «добрым папой». Как Нед поступит, когда его увидит, пока не знал. Честно сказать, руки тряслись — так хотелось придушить «папашу». Много крови он выпил у Неда…

Тропинка тянулась и тянулась — по холмам, по перелескам, с горки на горку, через ручьи, стекающие с гор, через лес, звенящий тишиной и покоем.

Нед вдыхал чистый, напоенный ароматами лугов воздух, и в его голове всплывали воспоминания — вот тут они с Нардой взбегали на гору, а тут когда-то разводили костер — здесь остались следы кострища.

Нед глубоко, с сожалением вздохнул, вспоминая счастливые минуты прошлого. Ведь были такие… и тогда. Хотя и мало. В основном беспросветная, полуголодная тяжелая жизнь — жизнь раба, а не свободного человека. И вот теперь Нед возвращается в деревню, где его помнят как пастуха, приемыша Бранка, фактически раба… убийцу односельчан. Узнают они ли в нем теперь того мальчишку, которого шпынял всякий, кому не лень? Интересно будет посмотреть на их рожи!

Деревня открылась, как всегда, неожиданно — груда домишек на склонах речушки-ручья, мост, возле которого любила собираться молодежь, морской причал, к которому приставали рыбацкие лодки, лодки ловцов жемчуга и суденышки, занесенные волей богов в этот край света. Море было тихое и спокойное, что редко бывает в этом краю ветров. Море есть море — покой, тишина ему не свойственны.

— Хочу искупаться в этом море! — заявила молодая женщина лет двадцати пяти, облаченная в одежду, похожую на мужскую. От мужской одежду воительницы отличала лишь причудливая яркая вышивка на куртке и штанах. Женщина распарилась — погода была теплой, ардам же она казалась пеклом.

— Искупаешься, — усмехнулся Нед — вода теплая, прозрачная… а если нырнуть вон там, где поглубже, можно собрать ракушек. Их тут называют «амрии». Из них достают розовый жемчуг — довольно дорогой, насколько я представляю. А еще — амрии вкусные. Если их запечь на костре, в котелке — получается очень очень вкусно!

— А еще, — усмехнулся ард, стоящий рядом с Недом, — эти самые амрии, когда их запекают, дают белый сок И этот сок возбуждает мужчин. Наешься — и, как жеребец, готов покрыть всех женщин, что попадутся на дороге! Мне рассказывали мореходы.

— Ты напомни мне об этих ракушках вечером, — женщина облизнулась и прикусила губу, делая ее сочнее и ярче, — а то в прошлую ночь ты был как-то не особо трудолюбив! Придется звать кого-нибудь еще — на помощь! Вот его, — она указала на принца, гордо шагающего рядом с Недом, — женщины парня очень хвалят! Нежен, трудолюбив… и всегда готов. А ты…

— Ну что я, что я? — запротестовал высоченный воин, поправляя деревянный круглый щит, притороченный к спине. — Врешь ты все! Сама даже уснула, пока я трудился! Все проспала! У тебя длинный язык, как метла! Дождешься, я его тебе подкорочу!

В колонне начали смеяться, и перебранка продолжилась. К ней подключились и другие пары, начали подшучивать друг над другом, и скоро арды хохотали, хихикали и улыбались — как дети, которых вывели на прогулку.

— Геор, — тихо спросил Нед, чуть опережая колонну, — объясни мне… Прошлая ночь была ночью смерти, погибли их дети, женщины, родители, погибло множество людей — как они находят в себе силы смеяться? И рассуждать о таких вещах, о которых… в общем, не понимаю. Им что, своих не жалко? Как они могут так себя вести?

— Ты не воспитан в Ардии, потому не можешь понять, — усмехнулся Геор. — Для нас нет смерти. Те, кто умер на поле боя или погиб от ран, вознесены в чертоги богов. Теперь им там очень хорошо. Почему живые должны сильно переживать? Все мы смертны. Все уйдем туда, на небо. Нужно жить сейчас, этим часом, этой минутой, наслаждаться каждым мигом жизни. Мы, арды, долго не живем. Тридцать-сорок лет, и все. Или гибель в битве, или в штормовом море. Такая у нас судьба. По крайней мере, так было раньше. Может, ты что-то изменишь… В общем, вот так. Мы долго не печалимся. Живем себе… пока живы. Ты лучше скажи, как нам себя вести с местными жителями? Если нападут, например?

— Нападут — будем защищаться, — пожал плечами Нед. — Но только постарайтесь без смертоубийства. Нам все-таки с ними жить… моя родная деревня, пропади она пропадом. Когда-то отсюда я ушел в город. Интересно, кто у них сейчас староста — вместо прежнего?

— А куда прежний делся? — небрежно поинтересовался Геор, вглядываясь в ряд домишек, возле которых суетились люди. Видимо, они заметили колонну, спускающуюся с гор, и теперь соображали, что делать, — то ли вооружались, то ли готовились бежать, издалека было не разобрать.

— Кто? — не понял Нед, тоже вглядываясь в группки людей.

— Ну… староста этот? Так у вас глава рода называется?

— Что-то наподобие главы, ага, — кивнул Нед. — Убил я его. И девять его подручных. Они пришли за мной, хотели избить, убили мою собаку. Я сильно расстроился и всех убил.

— Десять человек? Мечом? — удивилась женщина, оставив свою перебранку с парнем. — Они были вооружены? Или безоружные?

— Они были вооружены. Но меча у меня не было. Я их так убил… без ничего, — пояснил Нед. — А потом сбежал в город, чтобы они на меня не навалились всем селом. Так что для них я беглый преступник.

— А я для них — принц Замара, — гордо пояснил Бордонар. — Они не посмеют поднять на меня руку! У меня грамоты Совета Замара! Нападение на представителя власти при исполнении им своих обязанностей приравнивается к государственной измене! И виновный в нападении будет казнен!

— О Создатель, Бордонар, ну что ты говоришь? — досадливо поморщился Нед. — Ты для местных подозрительный тип, который пришел с беглым убийцей-ардом, да еще и с целой толпой других злых ардов! Кто будет читать твои грамоты? Эти деревенские люди живут на краю света — они про Совет и не слыхивали! Для них еще жив король Замара, твой отец! А вот тебе трудновато будет им доказать, что ты именно принц, а не кто-то другой. Может, ты ограбил принца и забрал его грамоты? А сам пытаешься выдать себя за него!

— А ты на что? — ухмыльнулся принц. — Дашь им… в лоб, они и поймут, кто тут принц, а кто не принц. Сразу начнут понимать!

— Наш человек! — довольно кивнула воительница. — Хорошие от него дети будут! Надо мне тоже от тебя зачать! Бойцы получатся! У тебя сильный дух!

— Хм… — порозовел принц. — Так-то я не против, — он смерил симпатичную женщину пристальным взглядом, — только вот что Шистра и Жереста скажут… не будут ли против?

— Я им задам! Против они будут, — многообещающе сказала женщина и потеребила маленький белый кинжал, висящий на груди, — давненько я что-то в брачных поединках не участвовала! Застоялась! Попозже брошу им вызов. А ты не сильно с ними перетруждайся! Для меня сил оставь.

— Это как получится, — захихикал Бордонар, косясь на ухмыляющегося Неда. — Командир, ты не против?

— А при чем тут конор? — удивилась женщина. — Что он, будет лезть в женские дела? Уж как-нибудь без конора разберемся в таких вещах! Постель — женское дело, и мужчины тут вторым номером.

— Не поймешь у вас ничего, — махнул рукой принц, — где первый номер, а где второй. Я уже запутался в ваших законах.

— А тебе нечего путаться. Мы, женщины, хранительницы законов очага. Что ты себе голову забиваешь? Ты воюй да в постели не ленись, а все остальное сделаем мы. Верно, конор?

— Хм… наверное, — кивнул Нед, вглядываясь в завал, который перегородил дорогу.

Два фургона, бревна, какие-то бочки, мешки — заграда выглядела наивной, но обойти ее было нельзя — слева обрыв к морю, очень высокий, а справа заросли колючих кустов и тоже обрыв, уже к речке. И когда только успели построить? За ночь?

— Похоже, они нас давно засекли, — нахмурился Геор, — пока мы шли. Или раньше.

— Да, — признал Нед, — возможно, кто-то на охоте был и нас видел. Плохо. Я хотел заблокировать их в деревне, чтобы не успели послать гонца в город. Могут быть неприятности. В городе приличный гарнизон — по-моему, два полка, насколько мне говорили. Точно не помню. В общем, тысячи две-три бойцов. Да еще могут собрать ополчение. Это плохо. На корабле под парусом тут часа четыре хода. Не получилось врасплох застать. Да и ладно. Вот что — вы останавливаетесь на расстоянии в полтора полета стрелы, мы с Бордонаром идем к ним разговаривать. А по результатам уже посмотрим, что делать.

— Давай я с тобой пойду. — Геор поправил щит на спине и потянул с пояса боевой топор. — Я хотя бы Бордонара прикрою, если что. Ты-то увернешься. А его могут пришибить. Он хоть жеребец еще тот… — Принц гордо приосанился, а Геор продолжил: — Но боец из него, как из дерьма стрела.

Бордонар метнул огненный взгляд на главу рода и недовольно фыркнул, но промолчал.

— Хорошо. Ты со мной. Но только ты. Остальные стоят здесь Командуй.

— Всем стоять! Ждать здесь! Без команды не двигаться! Лучники, приготовиться! Остальные — щиты снять, оружие приготовить!

Голова колонны мгновенно остановилась, арды из хвоста колонны стали подтягиваться ближе, снимая щиты и вешая их на руку.

Мужчины, кроме щита, держали по острому, как меч, топору, женщины — длинные тонкие мечи, которые легко на лету разрубали человеческий волос.

Женщины-воительницы самым искусным образом владели своим опасным оружием — в этом Нед мог убедиться уже не раз и не два. Один только поединок Устры и Амелы чего стоил: неискушенному наблюдателю не удалось бы рассмотреть ни одного удара — настолько велика была скорость фехтовальщиц. Искусство владения тонкими мечами у женщин ардов возведено практически на уровень культа. Девочек учили фехтовать, как только они могли удержать оружие в своих детских руках.

— Куда?! Без меня?! — раздался вопль, и от хвоста колонны, откуда-то из кустов, появился Васаба.

Нед удивленно поднял брови — он и забыл про чернокожего. Где тот все это время был? Васаба на ходу завязывал штаны, и Нед краем глаза заметил, как там, откуда выскочил чернокожий, из кустов появилась одна из девушек-воительниц, шмыгнувшая за своих соратников. Васаба не терял времени и во время похода, это было ясно.

— Как ты можешь бросить меня тут? — возмущенно вскричал чернокожий, переводя дыхание. — Это гадко с твоей стороны! Это неправильно! Я тоже хочу попугать этих деревенщин! Тем более что они белые — белых интересно пугать. Скажи им, что я великий вождь и что вон там, за кустами, стоит моя армия! Нет — я сам скажу!

— Ничего ты не скажешь, — отрезал Нед, размеренно шагая к завалу и всем своим телом чувствуя, что за ним наблюдают десятки глаз с той стороны. — Я буду говорить. Вякнешь хоть слово без разрешения — я тебе в морду дам так, что зубы посыплются. Все понял?

— Понял, командир, — обиженно покачал головой Васаба, — обижаешь меня! Это потому, что я черный, да? Вы тут считаете всех черных рабами! А мы, между прочим, древний и культурный народ! У меня дома бассейн с проточной водой! А у тебя есть бассейн с проточной водой? Есть?

— Заткнись, Васаба! Еще слово, и…

— Молчу-молчу, — перебил чернокожий и тихо пробурчал себе под нос — Это потому, что я черный! Ладно-ладно… прилетишь ты ко мне в гости…

— Стоять! Кто такие?! — послышался грозный голос из-за завала, и Нед ощутил, как оттуда исходит сильнейшая волна страха. И это было печально, потому что в щель между бревнами торчала стрела, и она определенно лежала на тетиве лука противника. А если от страха рука сорвется? Получить стрелу в живот Неду как-то не улыбалось! Тут глаз да глаз… истеричный, напуганный до ужаса противник опасен своей непредсказуемостью.

— Я разыскиваю мага по имени Герлат, — неожиданно даже для себя спокойно сказал Нед. — Он еще не приезжал? С ним должны быть два молодых мага, два солдата Корпуса морской пехоты и один молодой парень лет шестнадцати. Не видели?

— Не видели мы никаких магов! — сорванным голосом завопил кто-то, сидевший за бревном. — Какие еще маги? Что вам надо?! Проваливайте отсюда, не то получите хорошую трепку!

— Мне нужно поговорить со старостой, — продолжил Нед, будто бы не замечая истеричных выкриков, — со мной вместе принц Замара, Бордонар. У него с собой грамоты от Военного совета Замара. Пусть выйдет староста, я с ним поговорю. Видите, я не вытащил меча. Мы не хотим кровопролития! Нам нужна помощь, и мы ее от вас получим.

Неду нужно было разрядить обстановку, заговорить защитников деревни, заставить их пойти на переговоры. А там уж видно будет. В принципе, Нед не особо дорожил деревенскими, но в схватке могли погибнуть его арды, а зачем Неду это нужно? Если уж не будет другого выхода, он найдет способ выкурить крестьян из их «крепости». Только вот крестьянам это сильно не понравится…

— Не ходи! Да не ходи ты! — послышался чей-то сдавленный голос, потом показалась красная тряпка, укрепленная на палке, видимо, призванная олицетворять готовность к переговорам. Нед без труда узнал в ней чьи-то трусы, скорее всего женские — судя по расцветке. За тряпкой появился мужчина лет сорока пяти — пятидесяти, за ним — двое других. Они медленно и осторожно перебрались через завал, отряхнулись и пошли к Неду — осторожно, так, чтобы не перекрывать своим стрелкам направления обстрела.

Не доходя пяти шагов до Неда с его спутниками, деревенские остановились, и мужчина в центре сказал:

— Вы кто? И чего вам надо? Уходите! Мы уже послали за подмогой, и скоро тут будет весь гарнизон Шусарда! Вам не поздоровится!

Нед молча смотрел на этого человека и думал о том, сколько раз он представлял себе эту встречу! Сколько раз мечтал о том, что придет и скажет: «Ну что, негодяй, ты меня искал? Теперь нашел. Ты рад?!» И в мечтах Неда он то бил Бранка в лицо так, что сворачивал на сторону толстый красный нос «приемного папы», то напускал на него демона и потом смотрел, как Бранк корчится в муках, умирая на грязном полу, разрываемый страшной, невыносимой болью во внутренностях.

И вот Нед здесь. И смотрит на этого ничтожного человека, упивавшегося своей властью над маленьким найденышем тогда, много лет назад, — и такого важного, такого самодовольно-глупого сейчас, когда его выбрали старостой деревни. И как разговаривать с этим негодяем? О чем вообще с ним говорить? Самое интересное — Бранк не узнал Неда. Да и как узнать в возмужавшем, широкоплечем мужчине, одетом в добротную одежду, вооруженном до зубов, того Неда — пастуха, закутанного в драные обноски, худого и вечно голодного.

— Я принц Замара! — выступил вперед Бордонар. — Как вам известно, страной временно управляет Военный совет. Совет направил меня сюда по государственному делу, и вы обязаны помогать мне в моих делах. Вот грамоты Совета, вот печати! Смотрите!

Бордонар развернул грамоту и продемонстрировал старосте Бранку красные печати внизу свитка. Потом другую грамоту, с такими же печатями, и, победоносно посмотрев на мужчину, торжествующе спросил:

— Ну что, убедились?! Видели печати? Теперь верите, что мы представители Совета Замара?! Пропустите нас в деревню, потом обсудим, как вы сможете нам помочь. Обещаю, что вы не понесете наказания за то, что преградили дорогу мне и моей свите.

Бранк недоуменно уставился на Бордонара и раздраженно спросил:

— Ты что, совсем дурак? У нас правит король! Какие еще советы? Свита, понимаете ли! Вы, арды, считаете, что мы тут идиоты?! Уходите отсюда!

— А я тоже ард? — неожиданно вмешался Васаба. — Ты глаза-то открой! Тебе не кажется странным, что я тут, вместе с ними?

— Мне все странно. А особенно странно, что какому-то рабу позволяют вмешиваться в разговор, — надменно ответил Бранк. — Все, переговоры окончены! Пошли вон отсюда! Кто приблизится на расстояние двадцати шагов от завала, получит стрелу в брюхо! И скоро прибудут войска — тогда вам точно мало не покажется!

Нед тихо сказал слово, сделал жест, и Бранк вдруг согнулся от боли, скрючился, будто его ударили под дых. Спутники старосты с испугом посмотрели на предводителя, но тот уже выпрямился — бледный, утирающий со лба выступивший пот:

— Ничего… нормально. Съел, видимо, за завтраком что-то не то. Заболело, но сейчас прошло. Все, пошли, парни.

— Стой, Бранк! — негромко, но весомо сказал Нед. — Не узнаешь меня?

Староста прищурился, приложил к бровям ладонь, сделав козырек, укрывший глаза от низкого утреннего солнца, и с удивлением спросил:

— Нед?! Не может быть! Не сдох, скотина! Как ты тут оказался? Нед! Преступник! Среди ардов! Впрочем, где тебе, проклятому арду, и быть-то! Ну ничего, ты и твои дружки — вы будете наказаны! Я лично запорю тебя до смерти, если ты останешься жив после прихода двух полков пехоты. Поганец!

— Бранк, заткнись и слушай, — холодно бросил Нед, останавливая поток ругательств. — Ты уже мертв, только не знаешь этого. В тебе сидит демон, который выедает твои внутренности. Единственный, кто может его удалить, — это я. Ты будешь мучиться от страшной боли, кататься по полу, грызть свои руки, но ничего не сможешь сделать. Кроме одного — открыть дорогу моим людям и подчиниться. Послушайте и вы! — Нед обратился к застывшим в ступоре спутникам старосты. — Мы не собираемся вас убивать или грабить — если вы первые не нападете на нас. Мы пришли сюда всерьез и надолго, будем строить здесь крепость. Тот, кто встанет у нас на пути, погибнет! А чтобы желания подчиниться у вас было побольше, вот, получите!

Нед сделал быстрые манипуляции руками, и двое спутников Бранка согнулись от боли с интервалом в секунду.

— Теперь и в вас сидят демоны. К вечеру вы будете мертвы — если не примете правильное решение. И передайте вашим односельчанам, что стоят за завалом: я мог бы сжечь ваше сооружение, не оставив от него ни единой палки, превратить ваших людей в обугленные трупы. Но я не хочу этого делать. Даю вам на размышление один час. После этого я сожгу всех. Вот так! — Нед выдохнул короткое слово, сделал пасс рукой, и над головами защитников деревни с шумом, треском и запахом нагретого металла пронесся огромный огненный шар, теряя искры.

Бранк стоял неподвижно, ошеломленно глядя на улетающий в сторону моря шар, и вдруг истерически завопил, роняя слюни, краснея толстым лицом:

— Убейте их! Убейте колдуна!

Тренькнули тетивы.

Стрелы, как ядовитые пчелы, прожужжали в воздухе и ударили в пришельцев. Две стрелы врезались в грудь Неду и бессильно повисли, запутавшись в куртке, — древняя кольчуга исправно выполняла свою работу. Одна стрела собиралась выбить из головы Бордонара все знания, обретенные им в дворцовой библиотеке. Но родовитый ученый уцелел — Геор принял стрелу на деревянный щит, и теперь она торчала, дрожа от возмущения и разочарования, не в силах добраться до мягкого тела принца.

Васаба успел отбить стрелу на лету и теперь стоял с мечом наголо, скаля зубы в яростной улыбке, готовый рассечь противников на мелкие части. Но Нед не дал ему такой возможности. Крикнув: «Стоять!» — он выпустил туда, где засели лучники, самый большой огнешар, какой только мог сделать, — от ярости его способности будто усилились, шар получился слепяще-белым, раскаленным, как маленькое солнце, и размером больше половины человеческого тела.

Врезавшись в бревна, шар вызвал вспышку, будто кто-то плеснул в костер горючим маслом, способным вспыхивать за долю секунды. Все в окружности примерно десяти шагов превратилось в пламя, дохнувшее так, что у тех, кто был от него в нескольких шагах, затрещали волосы на голове, сжигаемые раскаленным воздухом.

Те же, кто попал под удар этого сверхогнешара, мгновенно сгорели, превратившись в дымящиеся подобия человеческих тел, черные, пахнущие горелым мясом и смертью.

С моря потянуло ветерком, и запах сожженных людей принесло к пришельцам, стоящим перед засадой. Васаба радостно ухмыльнулся:

— Вкусно пахнет! Люблю жареное мясо!

Бордонар посмотрел в сторону дымящегося завала и перегнулся пополам — его тошнило, и он ничего не мог с собой поделать.

— Уходим, — негромко приказал Нед и добавил громче для Бранка и его подручных: — Даю час времени. Мы будем ждать вон там, на пригорке. Если через час вы не сдадитесь — я вас сожгу, как этих идиотов. Да, кстати, забыл… — Нед сделал движение рукой, и серебристый клинок метательного ножа, сверкнув в воздухе, вонзился в глаз старосты. Тот умер мгновенно, а когда тело Бранка повалилось наземь, из его мертвого тела вышла тонкая черная струйка «дыма», будто последний выдох человека с черной душой. Это демон вышел из трупа — в мертвом теле ему делать нечего.

Помощники старосты не шевелясь с ужасом смотрели на Неда, а он взглянул на солнце и задумчиво сказал:

— Нет. Часа я вам не дам. Полчаса. А потом я вас всех поджарю. А возможно, выпущу на вас демонов посильнее, и вы сдохнете, разорванные на куски. Чего мне вас жалеть, в самом деле? Кто вы мне? Время пошло!

Нед повернулся и пошел к ардам, ожидающим результата переговоров, стоя на горке. Когда их конор спалил стрелков, они завопили и радостно застучали по щитам, а когда Нед убил старосту, крики стали еще радостнее — арды любили решать проблемы самым простым и действенным методом, это Нед заметил давно. Что может быть проще и эффективнее ножа, воткнутого в голову соперника? После этого тот обычно не может сказать ничего плохого, а уж тем более — сделать. Правда, может навонять своим трупом. Но этого можно избежать, вовремя бросив труп в море на корм морским чудовищам.

Время тянулось медленно. Нед сидел под толстым дубом, стоящим на краю дороги, и расслабленно грыз веточку, глядя на сверкающее зеленое море. Он выкинул из головы все мысли, кроме одной — нужно скорее перевезти сюда раненых, объединиться, пока не прибыли отряды стражников и пехотинцев.

В том, что они прибудут, Нед не сомневался. Бранк не врал. Нед чувствовал, как от того исходила волна удовлетворения — староста точно послал за подмогой. И теперь нужно было подумать: как быстро солдаты окажутся у деревни?

— Как думаешь, когда здесь будут солдаты? — будто подслушав мысли, прервал его раздумья Геор, опускаясь рядом на траву. Ард был сосредоточен и хмур — впрочем, как и всегда в последнее время. Да и чему радоваться…

— Я прикинул — скорее всего, завтра к обеду. — Нед выплюнул кусочек ветки и снова принялся грызть горькую кору, будто черпая в ней энергию для своих свершений.

— А с чего ты так решил? Тут же всего тридцать ли? — удивился Гeop. — Собрались, погрузились на корабли — и вперед! А можно и конницу — без кораблей. За день дойдут. Скорее всего, будет и конница, и корабли, и пехота — своим ходом. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — кивнул Нед. — Только не учитываешь, что Замар — это не Ардия. Чтобы отправить войско, им нужно не менее суток собираться. Пока найдут командиров, пока соберут войско, пока… в общем, чиновников, командиров много, толку мало. Возможно, я даже погорячился со сроками — не завтра, а послезавтра. Вот правильный срок прибытия армии.

— И что делать будем? Ты будешь воевать со всем Замаром? — пожал плечами настороженный ард. — Нас в конце концов раздавят, даже с таким колдуном, как ты. Соберут всех колдунов, что есть, и тебя уничтожат. Вместе с нами. Ты думал об этом?

— Думал. Мы не будем воевать с Замаром, — пожал плечами Нед, — учти, что до столицы отсюда полторы тысячи ли. Это деревня, до которой вести доходят так долго, что ты и представить себе не можешь. Они до сих пор не знают, кто находится у власти, не знают о Совете, не знают о смерти короля. Город — другое дело. Это довольно большой город, можно сказать — северная столица. Уж они-то получают известия гораздо раньше, чем какая-то отдаленная деревенька. По крайней мере, я надеюсь на это, — усмехнулся Нед. — Не переживай, что-нибудь придумаем. Тем более что я сомневаюсь в особой воинской мощи солдат Шусарда. Их не сравнить с бойцами Корпуса морской пехоты, солдаты Шусарда гораздо слабее.

— Надеюсь, ты прав, — усмехнулся Геор. — Вон, кстати, идут! Опять свои красные трусы выставили, олухи. Неужто сдаются?

— А куда им деваться? — пожал плечами Нед. — Особенно когда кишки гложет демон. Пойдем встретим…

Нед и Геор легко встали с теплой, нагретой солнцем земли и зашагали вниз, навстречу пяти деревенским жителям, усиленно размахивающим красной тряпкой.

Глава 2

— Складывайте в стороне, не надо выкидывать в овраг! — приказал Нед, глядя на то, как жители деревни и арды растаскивают завал. — Возможно, они нам еще пригодятся. Ты! Да-да, ты! Иди сюда!

Он поманил сухощавого человека со шрамом на подбородке, тот был охотником, Нед его знал. Мужчина помедлил, но подошел и уперся взглядом в землю, ожидая, что скажет предводитель захватчиков.

— Тебя звать… Гарст, насколько помню.

В ответ — быстрый взгляд, удивление, волна легкой паники… Узнал? Наконец охотник проговорил:

— Да, Гарст… Нед?

«Чего Гарст боится? — удивился Нед. — А! Понятно! Видимо, преследовал меня, когда я убегал от Бранка». И сообщил холодно и жестко, глядя в упор на охотника:

— Для тебя я теперь — конор Черного клана.

«Пусть знает свое место, немного страха не помешает, — рассудил Нед. — Наказание и награда — вот основа власти правителей. Пока — только наказание. Не за что их награждать».

— Так вот, Гарст, мне нужны лошади и фургоны, как можно больше. Чтобы быстрее перевезти сотни людей. Сейчас идешь с Геором — это вон тот высокий, в шлеме, — и обходите дома. Берете лошадей, повозки — и вперед. Геор, подойди сюда!

Бывший глава рода тут же бросил бревно, которое ворочал вместе с пятью ардами, и подошел ближе:

— Слушаю, конор!

— Берешь полсотни бойцов, вот этого человека, его звать Гарст, и собираете лошадей, повозки, сколько можно. И скорей за ранеными. Твоя задача — сегодня перевезти их всех.

— А если не будут давать лошадей? — ухмыльнулся Геор.

— Тебе да не дадут лошадей? — усмехнулся Нед. — Только постарайся никого не убивать. И не калечить. Объясни, что берем на время. Вернем.

— Шудар и Харог, ко мне! — крикнул Нед, поворачиваясь спиной к Геopy.

От завала тут же отделились двое — те, на кого Нед незадолго до этого напустил демонов. Демонов Нед благополучно искоренил, так что эти двое были бледны, но вполне здоровы. С неделю еще помучаются болями в животе, и все пройдет… наверное. Нед знал, что иногда последствия бывают непоправимы. Но что поделать? Эти люди знали, на что шли, когда перегораживали ему дорогу. А может, и не знали, но тем хуже для них.

— Слушаю… — угрюмо сказал старший, пятидесятилетний мужчина, морщинистый и краснолицый.

Насколько помнил Нед, он был приятелем покойного Бранка, зажиточный землевладелец, на которого трудились несколько работников и селян победнее. И еще припомнил: этот краснолицый — брат убитого им, Недом, старосты — того, что был ранее Бранка.

— Пойдете за мной в деревню. Нужно найти помещения для нескольких сотен раненых, а также для остальных, здоровых бойцов. Потом построим дома, но сейчас всем нужно где-то жить. Чего гримасы такие состроили? Вы считаете, что лучше умереть, чем предоставить крышу над головой? Шудар, ты на самом деле так считаешь? — Нед по-настоящему разозлился, глядя на хмурых односельчан и ощущая волну ненависти, исходящую от них.

Шудар задохнулся, закашлялся, и от него пошла ощутимая волна страха. Он покраснел еще больше и растерянно залепетал:

— Нет, нет… мы согласны! Только одна проблема — у нас не так много жилья! Придется тесниться!

— Придется — и потеснитесь, — холодно отрезал Нед. — Харог, занимаешься завалом. Ты старший среди оставшихся здесь деревенских. Бордонар, Васаба — за мной в деревню! Эй, кто хочет со мной в деревню? Нужен десяток бойцов!

— Я! Я! — наперебой закричали арды, стремящиеся увильнуть от работ по расчистке дороги. Нед отобрал десяток — пятерых мужчин и пять женщин, и скоро те шагали по тракту, весело пыля ногами по утоптанным колеям и с интересом поглядывая по сторонам.

Посмотреть было на что после заснеженных северных просторов. Теплое море, зеленые холмы, леса, зеленеющие под ярким солнцем, — все это казалось прекрасной мечтой.

Нед осмотрелся, вздохнул и тихо спросил у принца:

— Как думаешь, почему здесь так тепло, что и зимы настоящей, как на севере — со снегом и стужами, не бывает? Какова причина того, что так тепло? Скоро зима, но я никогда не видел здесь снега, кроме как в горах Дожди бывают. И то — довольно теплые…

— А вот это интересный вопрос, — блеснул глазами Бордонар, — я читал в трактатах ученых, например Суена Сатольского и Утрука Азурского и еще пары естествознателей, что виной всему мощное теплое течение, которое идет от Южного материка прямиком к нашему, Срединному. Оно разделяется на две части, обходит наш материк, похожий на большой, слегка изогнутый корабль, и потом рассеивается где-то в океане. До Северного материка и островной системы тепло уже почти не доходит. То есть мы живем в некой теплице, будто нарочно устроенной богами. Большего никто не знает — например, откуда взялось теплое течение, почему оно вообще есть, почему на Южном материке так жарко, — все это ждет своих исследователей. Честно говоря, я больше интересовался магией, чем естествознанием, но кое-что все-таки узнал об этом мире. Волей-неволей узнаешь, перелистывая тысячи свитков и книг. Так что, друг мой, ничего удивительного нет — если только не все удивительно! — Бордонар радостно расхохотался. — Мы же ничего, ну ничего не знаем о мире! И скорее всего, никогда и не узнаем. Тычемся, как слепые детеныши мугры, ищем знания — а узнаем лишь крохи.

— Понятно, — улыбнулся Нед, — я что-то подобное и предполагал. Вернее, знал. Память Юрагора подсказала. Думал, ты что-то новое знаешь, то, что я не знаю.

— Какое у меня может быть новое? Друг мой, у тебя знания столетнего старца, а я еще молодой, цветущий юноша! У меня все впереди! Я усваиваю знания, которые дают такие старички, как ты!

— Юноша! Цветущий! Это тебе за старичка! — Нед дал хохочущему Бордонару легкий подзатыльник, и тот упал в объятья вечно скалящегося Васабы.

Так они и вошли в село, улыбаясь и хохоча.

Село молчало. Улица была пустынна, и лишь за окнами, закрытыми занавесками, мелькали чьи-то испуганные глаза. Нед прямиком направился к дому Бранка, где прожил когда-то семнадцать лет своей жизни. Вернее — не прожил, а просуществовал. В сарае, рядом со скотом, в маленькой клетушке, пахнущей прелой соломой и псиной. Последние годы он жил в этой клетушке вместе с Нардой. Впрочем, те минуты, когда он засыпал в обнимку со своей собакой, были лучшими в его тогдашней жизни…

Нед толкнул калитку, она была заперта. Он решительно постучал — темные, вылизанные дождем и ветрами доски откликнулись знакомым стуком, таким знакомым, что у него защемило сердце… Интересно, кто сейчас откроет? Если бы сейчас был жив старый раб Силан — он бы порадовался за Неда. Единственный, наверное, в этом селе. Кроме Нарды…

Калитка скрипнула, отворилась, и Нед увидел перед собой молодую рабыню, одну из тех, кто прислуживал Бранку и сожительствовал с ним, одну из наложниц. Она относилась к Неду вполне неплохо, если не считать того, что она его просто не замечала — как дворовую собаку. Не путается под ногами, да и ладно.

В роду женщины были и чернокожие, и белые, она потомственная рабыня, которую Бранк некогда купил на рынке невольников в Шусарде. Ее водили к лекарю Сенарду, чтобы тот наложил заклятие и она не могла иметь детей, — Бранк, само собой, не хотел приживать потомство от рабыни, не для того он ее покупал. Как и трех других рабынь. Бранк отличался отменным аппетитом на женщин. Впрочем, это не мешало наложницам Бранка погуливать с другими рабами и под настроение — с соседскими мужчинами, просто в отместку жестокому Бранку, поколачивающему их время от времени. Как он говорил, для порядка. Чтобы не забывали, кто в доме хозяин. Получала это «напоминание» и нынешняя жена — тихая женщина лет под тридцать, вечно прячущая синяки, поставленные «добрым» мужем.

Интересно — жива ли она сейчас? Может, Бранк загнал в могилу и ее, как предыдущих двух жен? Не держались у него жены. Поговаривали, что он их то ли избивает так, что снаружи не видно, а внутренности отбиты, то ли травит.

Иногда Нед подумывал: а что бы было, если бы нашел его не Бранк, сразу наложивший лапу на найденыша, а кто-то другой, более добрый, чем этот тип? Возможно, Нед так и жил бы сейчас в деревне, так же как и те десять человек, которых он убил перед побегом, так же как и эти пятеро, которых сжег сегодня возле завала, так же как трое парней и девушка, которым он подсадил демонов перед самым уходом из села.

Кстати, интересно, что с ними стало? Сейчас, по прошествии времени, Нед знал, что сделал он с ними тогда, лишив разума, — подсадил всего лишь маленьких, совсем маленьких демонов нулевого круга, даже меньше меньших, притом не смертоносных — только лишающих разума. Если этим парням и девице не перерезали горло, они сейчас должны находиться в состоянии овоща. Возможно, что они достаточно наказаны. Может, стоит их вылечить? В Салли он когда-то был влюблен…

Все это промелькнуло в сознании за те три секунды, пока Нед смотрел в лицо молоденькой рабыни. Она тоже смотрела на него, на вооруженных людей рядом с ним, и ее глаза испуганно округлялись. А потом… она узнала Неда. И скорее всего, решила, что Нед пришел мстить, вырезать весь дом. Потому издала невероятный по громкости визг и бросилась в дом с криком:

— И-и-и! Хозяйка! Хозяйка! Там убийца Нед, беглый убийца! И-и-и! Он нас всех убьет!

— М-да, — заметила одна из ардок, стоящая возле Неда, та самая, которая строила планы насчет Бордонара, — наш конор имеет великолепную репутацию! Просто на зависть! Чтоб нас так помнили во всех деревнях, куда мы придем!

Арды начали хохотать и хлопать ардку по спине в знак одобрения ее хорошей шутки, Нед же криво ухмыльнулся и шагнул на двор, разгоняя широкими шагами домашнюю живность, кудахтающую и крякающую под ногами.

В доме хлопали двери, метались люди, и через несколько секунд во двор выскочили четверо работников Бранка, вооруженных чем попало: топорами, вилами, каким-то ржавым мечом, который они, видимо, подобрали в старом чулане. За их спинами маячили женщины во главе с женой Бранка — они тоже держали какие-то предметы, отдаленно напоминающие оружие.

Нед усмехнулся. Вот что значит народ Замара — боевитые люди! Север есть север. Арды ведь тоже замарцы, только бывшие, — это ему рассказал Бордонар, — когда-то арды, вытесняемые на север более воинственными племенами, ушли на северный континент. Забавно получилось: они, сделав круг, снова вернулись домой, туда, откуда вышли. Может, эта ненависть к ардам и появилась из многотысячелетнего противостояния разных племен — потомков ардов и тех, кто вытеснил их на север, черноволосых, смугловатых замарцев, довольно воинственной и умелой в бою расы.

Ардки с шелестом потянули из ножен мечи, мужчины-арды освободили топоры из петель на поясе, готовясь к бою, но Нед предупредительно поднял руку:

— Не надо. Тихо. Поговорим.

Он сделал несколько шагов и встал перед испуганными домочадцами Бранка, побелевшими руками сжимающими свое жалкое оружие. Нашел взглядом Седору, нынешнюю жену Бранка, и махнул ей рукой:

— Седора, подойди! Иди сюда, говорю! А вы, — он указал на работников Бранка, — стойте на месте. Двинетесь — голову снесу. И вообще, бросьте оружие, выглядите с ним как дураки. Седора, не бойся, никто тебя не тронет!

— А я бы тронул, — тихо буркнул один из ардов. — Довольно сочная бабенка, а? Ребята, как вам она?

— Заткнись, — негромко и жестко сказал Нед. — Иначе сейчас получишь в ухо. Не трогать местных! Без моего разрешения. И без их разрешения — тоже…

Женщина медленно двинулась вперед, опустив здоровенный мясной нож, потом бросила его на пол и, сойдя с крыльца, подошла к Неду.

— Нед? Правда, ты? Зачем ты пришел?

— Жить, — усмехнулся Нед. — Я забираю этот дом и все имущество Бранка. Теперь они мои. Чтобы не было вопросов — Бранк мертв. Я его убил.

— Ах! — Женщина прикрыла рот рукой и оглянулась на слуг и рабов. — Убил! Это невозможно! Тебя посадят в темницу и казнят!

— Вот что, — выступил вперед Бордонар, — властью, данной мне Советом Замара, я, принц Бордонар, объявляю все имущество покойного Бранка принадлежащим Неду Черному — вот он, стоит перед вами. А вот мои грамоты, данные мне Советом, высшей властью Замара, пока король не может править королевством. Все! Принимайте нас — кормите, поите, спать кладите. А еще — давайте лошадей, фургоны, скоро тут будет масса народа. Показывайте, куда пройти, — хочу руки помыть и чего-нибудь поесть. Вы там что-то готовите? Чую, пахнет едой. Приглашай к столу, хозяйка!

— Проходите, — испуганно кивнула Седора, — туда, в гостиную…

— Я знаю, где гостиная, — кивнул Нед. — Пойдем с нами, поговорить нужно.

Топая ногами по деревянному полу, вся компания ввалилась в большую гостиную, в которой могли уместиться человек пятьдесят — дом был построен на совесть еще отцом Бранка, и Бранк к нему пристроил амбар, еще одну конюшню — видимо, дела у него шли совсем не плохо. Может, этому способствовали и те прозрачные камешки, которые некогда нашел Нед и отдал хозяину. А может, Бранк поднялся, скупая у ловцов жемчуга их трудную добычу и перепродавая жемчужины в город. Впрочем, одно другому не мешало. Бранк умел делать деньги, это у него было в крови.

Седора ушла на кухню, видимо, чтобы отдать распоряжения, потом появилась в гостиной и робко встала у порога, глядя на разговаривающих и улыбающихся «гостей». Нед немного подумал, поднялся и, подойдя к женщине, предложил:

— Есть место, где можно поговорить наедине? Пойдем туда. Так будет правильнее.

— Есть, — заколебалась Седора, — кабинет Бранка. — Но если он узнает, что мы туда заходили…

— Я же тебе сказал — я его убил, — нетерпеливо мотнул головой Нед. — Пойдем! Раньше у него не было кабинета. Что, пристроил?

— Помнишь, те прозрачные камешки, что ты нашел на берегу? Он их в город свозил, приехал довольный такой… даже не побил никого в этот день. А потом начал строить, строителей пригласил — кабинет пристроил, новую большую спальню, амбар, конюшню. Лавку открыл большую. Раньше он скупал жемчуг понемножку, а теперь стал скупать почти все — переругался с трактирщиком по этому поводу. Тот требовал пополам скупать — половину Бранк, половину трактирщик. Да где там! Это Бранка не знать — требовать такое! Кстати, он хвастался, что ты был его самым лучшим приобретением. Ты принес ему удачу. Вот сюда проходи, ага. Тут никто не помешает. Я распорядилась, твоих… друзей сейчас покормят. Ты что, вместе с ними… грабишь? Пират? Как ты тут оказался? Присаживайся, ага. Вот тут удобнее, в кресло. Я тут тоже редко бываю — сам знаешь, какой у Бранка характер… был. Точно убил?

— Точно, — усмехнулся Нед, глядя в лицо женщины.

Миловидная. Не красавица, но очень даже недурна. Под тридцать… но… скорее всего, моложе. Лет двадцать пять, не больше. Старит отпечаток какой-то тоски, безнадежности на ее лице. Нед слышал раньше, что она из бедной семьи, родители фактически продали ее Бранку, почти рабыня, хотя номинально жена богатого по местным меркам человека. Не дура и к Неду относилась неплохо, по крайней мере не обижала и кормила-поила.

— Это хорошо… что точно, — вздохнула Седора. — Простите, боги, меня за длинный язык Дрянь был человек. Думала, долго не проживу. Он уже поговаривал о том, что вместо меня надо ему взять молодую жену, пошустрее. Чтобы работала расторопнее, хозяйство вела. А я уже старая кляча, которая ни на что не годится! Старая кляча — в двадцать пять лет! Представляешь? Он меня состарил… и детей у меня не будет — отбил все нутро, гад. Норовил все в живот ударить. Ненавижу папашу с мамашей — продали гаду на растерзание. Да ладно, не обо мне речь. Что теперь будет? Что ты хочешь? И как ты представляешь себе: убил Бранка, и что — заберешь его имущество? И ты думаешь, власть Шусарда это допустит? Это же убийство и грабеж! И что там этот парнишка толковал о каком-то Совете? Принц? Он что, с ума сошел?

— Не сошел. Он принц, — серьезно сказал Нед, разглядывая украшенные резьбой стены кабинета, — и у него грамота Совета, позволяющая ему очень многое, в том числе — вершить кое-какое правосудие, если можно так сказать. Тут штука такая — Бранк преградил нам дорогу и приказал нас убить. Мы представители Совета, он видел грамоты, потому Бранк фактически пошел против власти. Ну а его имущество реквизировано в нашу пользу. В мою. Я достаточно поработал на Бранка, так что…

— А я? — Седора пристально посмотрела в глаза Неда. — А что со мной? Я его жена и должна наследовать имущество после смерти мужа.

— А он закрепил ваш брак в храме Селеры? Или в храме Создателя?

— Нет, — потупилась женщина, — такого не было. Но все знают — он мой муж!

— Вот что, — вздохнул Нед, — я не собираюсь выгонять тебя из дома. Живи как живешь. Но все это сейчас мое. Я так решил. Ты будешь управляющей, будешь получать жалованье, потом мы с тобой поговорим какое. Ты вправе уйти к своему любовнику, выйти за него замуж и жить с ним. Я вручу тебе приданое. Какое, обсудим. И… в добрый путь! Понятно?

— Понятно, — порозовела Седора, — а откуда ты знаешь про любовника? Никто же не знает!

— Я много чего знаю, — пожал плечами Нед, — знаю и то, что он не собирается на тебе жениться, а ты ему нужна только для удовлетворения похоти. Так что можешь поискать кого-то получше, если будет желание. Да не о том мы говорим. В общем, так, я тебе назвал те условия, на которых ты можешь остаться здесь. Плохо ли это или хорошо — мне все равно. Мне нужно так, а не иначе. В селе разместятся две тысячи ардов, навсегда. Будут тут жить. Это будет небольшой город-крепость. Я — главный у ардов, конор. Мое слово для них закон. Как и для любого в этом селении. Это чтобы ты не строила иллюзий. Хочешь — будем вместе работать. Нет — собирай вещи и уходи. Я бы хотел, чтобы ты осталась и помогала мне с управлением хозяйством. Кстати, скоро тут будет мой лекарь — очень сильный лекарь-маг. Он полечит тебя — я попрошу. Возможно, восстановим твое деторождение. Так что не все потеряно.

— Хорошо бы… — слегка оживилась женщина, — а что касается Ситара… ну да, я ему нужна только для удовлетворения похоти, я знаю. Но я же еще молода, а Бранк редко меня касается… касался. Он меня не брал в постель — зачем я ему? У него четыре молодые рабыни, которых он берет… брал в постель каждый день. Так что… Что касается управления — да куда я денусь? Конечно, буду помогать чем могу. Бранк перевалил на меня все хозяйство — сам только деньги считал да пиво пил. Будучи в уверенности, что это он так хорошо всем управляет. Глупец! Если бы я померла, туго бы ему пришлось! Тут и с лавкой надо управляться, и со слугами, с рабами, с работниками. Ненавижу его… хорошо, что ты его убил. Кстати, не так давно почему-то вспомнила тебя. Даже приснился. Думаю, где он сейчас, что с ним? Когда ты пропал, убежал, Бранк так бесился — особенно когда тебя не нашел. Я так радовалась, что тебя не поймали! Честно-честно… так жалко тебя было, когда Бранк измывался. Я как-то сказала ему что-то по этому поводу, упрекнула за то, что он над тобой издевается, так Бранк меня избил… и у меня потом с мочой кровь шла неделю или больше. Чем на самом-то деле я от тебя отличалась? Да ничем… все думали, что я за спиной мужа как за каменной стеной, что живу в достатке и сытости, а я тут как рабыня была! Родителям говорила, они и слушать не хотели — вру, мол. Хорошие деньги, видать, от Бранка получили. Больше нет у меня родителей. Видеть их не хочу!

— Что было, когда я исчез? Расскажи, — прервал Нед откровения женщины, погрузившейся в горестные воспоминания.

— Ну что было, — вздохнула Сидора, — когда нашли мертвого старосту и его подручных, охотники сразу определили, что это ты их убил. Ясно, что те хотели тебя побить, а ты им не дался В деревне много обсуждали этот случай, большинство не верили, что ты смог убить десять человек без оружия, голыми руками. Кто-то тебя проклинал, кто-то, наоборот, говорил, что на тебя навесили чужое преступление и как бы не сам Бранк был в нем виноват. Ведь после смерти старосты он стал старостой. Богаче и влиятельнее его не нашлось, вот Бранка и выбрали. Приезжал лекарь, Сенерад, — они с Бранком разговаривали, и лекарь шибко ругал его — не знаю за что, но материл его самыми черными словами. Потом лекарь куда-то уехал, и теперь у нас нет настоящего лекаря, только знахарка Дрогна, ты ее знаешь. Толку от нее не очень много, но другой-то нет. Отвары она делает неплохие, но магией не владеет. Ну вот… живем, тебя иногда вспоминаем — куда, мол, делся. Торгуем, работаем.

Женщина помолчала, потом робко спросила:

— Скажи… а это правда, что ты заколдовал дочь старосты и еще трех парней? Или ты ни при чем?

— При чем, — кивнул Нед, — я. Они пришли вчетвером и стали надо мной измываться. Я и не стерпел. Засадил им демонов в голову. А что, они еще живы?

— Живы, — кивнула женщина, — лежат, под себя гадят. Едят, если им в рот ложку с едой сунут. Больше ничего не делают. Смотреть страшно… лучше бы сразу убил, чем такое мучение им и их родителям. Кузнец грозился тебя убить, как увидит. Ты с ним поосторожнее, он такой сильный — просто ужас! Он лошадь как-то на спине поднял! Вот какой здоровый! И трактирщик обещал с тебя живого кожу снять. А тогда… Антура… тоже ты? Он умер…

— Антур был мерзкой скотиной, — угрюмо бросил Нед, — да, я. И не жалею. Ненавижу людей, которые измываются над другими. Что касается кузнеца — пусть попробует убить. Интересно будет посмотреть… А трактирщик сейчас сидит и трясется, в штаны наложил. Небось и забыл, как я выгляжу. А дочь старосты… ведь я когда-то был в нее влюблен. Она красивая была. Самая красивая в деревне.

— И не ты один был влюблен, — усмехнулась Седора, — многие по ней сохли, даже взрослые мужики. А она была… хм… разборчива. Девка с норовом, вредная. Папаша староста, как же! Жалко все равно ее… может, возможно вылечить? Как считаешь? К ней пробовали привозить лекарей из города — мать привозила. Не получилось у них. Говорят, не в наших силах. Так-то их время от времени подлечивают. Им даже лучше становится. Но потом опять все хуже и хуже. Вообще народ говорит, что ты тут ни при чем, это, мол, наказание за гордыню и строптивость. Все эти ребята не отличались хорошим поведением — родители богатые, вот и вели себя как принцы с принцессами!

— Принцы разные бывают, — задумчиво протянул Нед, — ну что же, неплохой кабинет отстроил Бранк. А где он деньги хранил, не знаешь?

— Извини, не знаю, — развела руками Седора, — ты же знаешь, какой он жадный… был. Видишь, какое платье на мне? Самая дешевая ткань! Перед другими женщинами стыдно — богатый муж, а хожу как нищенка! Говорят, мол, жадная ты, жалеешь себе хорошей ткани из своей же лавки взять и сшить нормальное платье! А попробуй расскажи, что Бранк за это убьет, если узнает! Не поверят ведь. Ну что, пойдем, я тебя покормлю? Жить ты будешь в доме, да? Я постелю тебе в спальне Бранка. Ты… насчет женщин — как? Рабынь тебе готовить? Они рады-радешеньки будут, что избавились от этого изверга. Получить вместо старого урода молодого красавца — одно удовольствие. Это уж без всякого сомнения.

Нед с усмешкой посмотрел в глаза Седоры, и вдруг почувствовал жадный интерес женщины. Она чего-то ждала, буквально с замиранием сердца. Чего-то такого, что ей нужно. И вдруг понял — она ждала, что Нед скажет: «Теперь ты моя и будешь со мной спать!» Ему стало еще смешнее, а потом немного грустно — несчастная женщина…

— Нет, с рабынями я потом разберусь, — улыбнулся Нед, — пока что мне никого не надо. Не до того. У меня две жены. Но одна далеко, а вторая тут, рядом, но… больна. Она спит. Нужно будет о ней позаботиться, а тебе потом скажу, как. Ее сегодня привезут. А насчет постели… там посмотрим. Может, мне не рабыни, может, мне ты нужна. Ты красивая женщина, молодая… может, я тебя захочу.

— Как скажешь, Нед. — Седора потупила глаза, и на Неда вдруг пошла такая волна радости, что он даже слегка расстроился — вот демон его дернул за язык! Зачем было обещать то, что выполнять не собирался?! У нее есть любовник… или был, по крайней мере. Так что зачем ей Нед?

Как будто услышав его мысли, женщина смущенно поморщилась и сказала:

— Я уже давно с Ситаром не встречаюсь. Дурак он. Хоть в постели и умелый. Никого у меня нет. И чего я так с тобой разоткровенничалась? Как с близким человеком. Даже самой странно. Не видела тебя столько времени, и… Знаешь, мне здесь и поговорить-то не с кем. Подруга — я с ней редко встречаюсь, да ей и не до меня. Тем более что она на меня в обиде. Им надо было лодку отремонтировать — на камни выбросило. Она попросила у меня взаймы, а я не дала — откуда у меня деньги? Только если из лавки взять, но продавец сразу Бранку доложит, и тогда муж меня изобьет. А подруга не поверила… никто не верил, что я так живу! Хорошо, что ты пришел. Ненавижу эту деревню, — внезапно с ожесточением добавила женщина, — сожгла бы ее дотла! А людей разогнала! Тупые деревенщины!

— А ты разве не отсюда родом? — удивился Нед. — Я думал, ты тут всю жизнь жила.

— Нет. Я из Шусарда, — улыбнулась Седора. — Я в школе училась, читать-писать умею, считать. Родители так и живут там, в городе. Отец — обедневший торговец, сейчас продавцом работает у одного торговца-ювелира, мать дома сидит, вяжет. Вот они меня и продали — я молоденькая, красивая была, семнадцать лет всего. Восемь лет уже у этого негодяя прожила… как целую жизнь. Сколько раз хотела повеситься, да не решалась Говорят, что самоубийцы не попадают в чертоги богов, нехорошо с собой кончать. Вот так и живу. Тебе натопить баню? Помоешься с дороги?

— Хм… неплохо было бы, — кивнул Нед. — И распорядись насчет фургонов. Есть в хозяйстве? Телеги, фургоны?

— Есть, три штуки. И лошади есть! Сейчас распоряжусь, чтобы запрягли. Пойдем, я тебя покормлю, а потом пойду насчет фургонов распоряжусь.

Седора поднялась с места, пошла к двери, но вдруг остановилась и тихо сказала, не глядя на Неда:

— Мне жаль Нарду. Хорошая собака была, умная, веселая. Я знала, как ты ее любил. Поделом этому старосте!

— Да. Пойдем, — грустно кивнул Нед, — есть хочется.

Он сглотнул комок, вставший в горле, и следом за хозяйкой дома перешагнул порог гостиной.

* * *

Крик, плач, грохот, треск — из дверей дома вылетел мужчина, держащий в руках вилы. Следом за ним ард с топором — он утирал кровь, капающую с руки, и уже замахнулся на лежащего, когда Нед его остановил:

— Стой! В чем дело?

— Лошадь отказался дать и повозку, — задыхаясь, сказал ард. — Я говорил — вернем, нам раненых перевезти, а он за вилы! Пропорол мне руку, Анге чуть ногу не рассадил — пришлось выбить его на улицу! Таких убивать надо! Мерзкое сухопутное животное!

— Тебе же сказали — вернем, — холодно сказал Нед, глядя на мужчину лет тридцати пяти, лежащего на земле и с ненавистью вглядывающегося в своих обидчиков — какого демона ты напал на бойцов?

— Не дам! Мое! — прохрипел мужчина и, закопошившись, встал на колени, потом на ноги. — Запорю всех! Не дам!

— Он пьян, похоже, — пожал плечами ард, — ненормальный какой-то. Что с ним делать?

— Сейчас ему будет не до лошади, — мрачно пообещал Нед и, сделав движение рукой, засадил в человека с вилами демона третьего уровня, тут же скрутившего мужчину дикой болью. Тот упал и стал кататься по земле, прижимая руки к животу.

Ард с уважением поглядел на Неда и по его кивку снова нырнул во двор, где слышалось ржание лошади и топот — видимо, лошадь была так же упряма, как и ее хозяин.

То, что произошло в этом доме, происходило и во многих других. Люди не желали расставаться с лошадьми, не действовали никакие доводы кроме одного — грубой силы. Были убиты уже пятеро сельчан, набросившихся на ардов с оружием в руках.

Селяне проявляли глупость, безрассудство — арды совсем не отличались долготерпением и не собирались ждать, когда их насадят на вилы или проткнут невесть как приблудившимся ржавым копьем. Все их рефлексы были направлены на одно — убить того, кто на них нападает.

Жертв было бы больше, если бы не авторитет Неда, запретившего бессмысленные смерти. Иначе каждый, кто слишком медленно шевелился, запрягая свою лошадь, точно поплатился бы жизнью. Тем более что для ардов замарцы были не меньшие враги, чем они сами для замарцев. Не скоро, очень не скоро исчезнут эта вражда, ненависть, впитанная с молоком матери. То, что развивалось, процветало тысячи лет, не может исчезнуть в одночасье.

Впрочем, Нед на это и не рассчитывал. Главное для него — сделать дело. А дело делалось. Через два часа у околицы выстроились десятки подвод с лошадьми.

Нед даже удивился — вроде бы небогатая деревенька, но практически в каждом доме имелись лошадь и телега По здравом размышлении понял — доход приносит жемчуг. Что ни говори, а добывать эти розовые кругляшки гораздо выгоднее, чем пахать поля даже где-нибудь под столицей. Особо тут не разбогатеешь, но и голодным не будешь А при удаче и разбогатеешь, почему нет? Море кормит, море одевает и обувает. Холодов здесь нет, так что нет и дополнительных расходов на защиту от морозов. Почему бы не жить в достатке?

Еще через полчаса длинная колонна повозок двинулась по дороге наверх, на холм. Большая часть телег и фургонов управлялась их хозяевами — они не рискнули отдать свое имущество пришельцам, но были и такие телеги, на которых сидели арды, — хозяева отказались ехать или же были убиты.

Нед проводил взглядом отъезжающих и пошел к своему дому. Потом остановился, потер лоб и, найдя взглядом Геора, приказал:

— Нужно собрать всех селян. Всех. На площади. Я должен с ними поговорить. Моя ошибка — нужно было сделать это заранее. Шудар! Харог! Подойдите сюда. Слушайте! Сейчас пойдете по домам, вместе с нашими бойцами. Необходимо собрать всех жителей деревни на площади возле трактира. Там места хватит, уместятся. Я буду с ними говорить.

— А если не пойдут? — угрюмо спросил Шудар, не глядя в глаза Неду. — Ты видел, что сегодня было? Кожевника убили, Юста, Дурва, еще двух сельчан. Они точно решат, что вы их убивать собираетесь. А дома ограбить. Сопротивляться будут…

— Мне плевать, что они подумают! — резко парировал Нед. — Если не пойдут, пусть прощаются с жизнью! Выводите всех! Не идут только те, кто не может стоять на ногах и сам передвигаться! Все, вперед! Геор, особо не зверствуй, но и не позволяй на вас безнаказанно нападать. Вперед! Через час чтобы все были на площади.

Час Нед просидел в доме. Седора ухаживала за ним, приносила какую-то еду, травяной отвар, мед, что-то ему говорила, но он почти не слушал, отделываясь односложными ответами, — думал о том, что скажет селянам. А еще о том, какую беду он принес в их дома.

Впрочем, не во все дома, а в дома тех, кто имел неосторожность выступить против него. Юрагор не думал бы об этом ни минуты, а Нед… Нед не мог об этом не думать. Впрочем, послушное сознание скоро нашло обоснование этим смертям — а что было делать? Дать себя убить? Или же дать убить своих друзей?

Нед как-то сразу успокоился и стал прислушиваться к тому, что говорит хозяйка дома.

Как ни странно, за эти считаные часы Седора сильно преобразилась. На ней появилось красивое платье, облегающее стройную фигуру с длинными ногами и полной, вызывающе торчащей вперед грудью. Она подвела глаза, подкрасила щеки, сделала прическу — Нед не разбирался в прическах, но ей очень шло то, что она соорудила у себя на голове.

Нед усмехнулся — когда он был рабом, максимум что видел от хозяйки дома, — брезгливую жалость, как к шелудивой, больной собаке. И жалко, и прикасаться противно — вдруг заразишься! А тут «собака» вдруг превратилась в желанный, вожделенный объект, лучше которого нет на свете.

«А чего я хотел? Тогда я был никто, грязь под ногами. А теперь она вдруг вываливает мне всю свою жизнь, рассказывает о таких вещах, о которых говорят только с совсем близкими людьми. Зачем? Да затем, что теперь от меня зависит ее жизнь. Она женщина, она прекрасно понимает, что получить защиту, спокойствие, достаток может лишь одним способом — заполучив меня в свою постель. Или, если быть точным, забравшись в мою постель. Смешно… возможно, она считает меня тем прежним Недом, который легко повелся бы на ее уловки… Чувствуется, как она — и стремится ко мне, и боится меня, и опасается за что-то. За что? Да вдруг мне втемяшится какая-нибудь дурная мысль, и я прикажу ардам выкинуть вдову Бранка на улицу. Мол, поезжай, Седора, к своим родителям, теперь ты мне не нужна! Вот она и давит на то, что мы с ней похожи, что она была такой же рабыней, как и я, что мы — она и я — должны понять друг друга. Ах, Седора, Седора… привираешь ты. Конечно, я не знал всех подробностей твоей жизни до брака, интимных подробностей твоей жизни с Бранком, но что ты бегала к любовнику за спиной Бранка, что обманывала мужа — это я знаю. Про то, что тебя он бил, все знают. Так ведь Бранк всех бил. Что жадный — и про это все знают. Вываливаешь ты мне свою жизнь для того, чтобы я принял тебя как свою, пожалел… утешил. Полюбил. Нет, деточка. Не выйдет. Может, с тем Недом бы и вышло, но с этим не выйдет. Впрочем, ничего плохого ты не делаешь. Ты просто пытаешься выжить. И мне действительно тебя жалко. Хм… хорошо работает, ага. Трудится, завоевывая мужчину. Молодец… вон как умело вздохнула, чуть сиськами мне нос не сломала. Хорошие сиськи. Похуже, чем у Амелы и тем более у Санды, но… неплохие. Оружие женщины! Смертельное оружие! Сиськи — наголо! В атаку! Руби его! Коли! Души! Попался?!»

Неду стало так смешно, что он, прикрывшись рукой, тихонько захихикал.

Седора обиженно посмотрела и остановила свой душещипательный рассказ — в нем ничего не было смешного, она как раз рассказывала о том случае, когда Бранк высек ее плеткой до крови.

Нед смущенно покачал головой:

— Извини. Это я своим мыслям смеюсь. Я сочувствую тебе. Только знаешь что, давай о чем-нибудь другом, а? Ну его к демонам, этого Бранка. Что-нибудь веселое в твоей жизни здесь было? И вообще — как тут село жило, когда меня не было?

— Веселое? — смешалась Седора, не зная, что сказать. — Не было ничего такого веселого, не помню. Молодежь ходила к мосту на гулянки, как обычно. Девчонка рыбака Сирда понесла — долго не сознавалась, потом сказала, что от сына Жарата. Дура — нет бы к знахарке сходить да снадобье взять от беременности. Купец пьяным нажрался — недавно приезжал. Лез девок щупать — хотели его побить, да не смогли. Парни на него, а он пьяный-пьяный, но как-то уворачивается и не дает себя стукнуть. Все обозлились, а потом смеялись. И он смеялся. Вроде пьяный — как не смогли его отлупить пятеро здоровенных парней? Их потом дразнили все. Мол, пьяного не смогли заломать!

— Ну-ка, ну-ка… отсюда поподробнее — что за купец? Откуда взялся? Чем торговал? И как не смогли его побить — он что, так ловко уворачивался? А он почему не побил их? Что он тут делал? О чем спрашивал?

— Хм… честно говоря, я в растерянности, — пролепетала Седора, теребя расписной ворот своего платья. — Купец как купец. Мужчина, лет тридцать — тридцать пять… интересный такой, не очень высокий, безусый, безбородый. Глазами так и стреляет, так и стреляет… всех девок… и не девок рассмотрел. — Женщина слегка порозовела, а глаза ее затуманились. — Торговал всякой всячиной — иголками, тазами, котлами, еще какой-то ерундой, нужной для дома. Но Бранк тут уже всем привез что нужно, в лавке все есть, так что он почти ничего и не продал. Напился и ходил шатаясь, в трактире сидел еще. О чем спрашивал? Не знаю… хм… про ардов спрашивал вроде, давно ли их тут видали. Ну ему и сказали, что последний ард, который тут был, — это ты, и то сбежал отсюда год назад. И что тебя давно тут не видали. Потом он ущипнул Несону, а ее парень собрал друзей и пошли бить купца. Из трактира вывели — ну и… я видала, да. Забавно было, — Седора зихихикала и, отсмеявшись, вытерла глаза чистым платком, стараясь не смазать «боевую раскраску». — Хестор купца в лицо бьет, и мимо, а тот спотыкается и рраз! — головой в живот парню. Хестор и падает — еле отдышался потом. Его брат пнуть купца хотел, а купец случайно как-то поймал его ногу, дернул — сам едва не упал! — а брат Хестора полетел, перевернулся в воздухе, об стену трактира и шибанулся. Тоже еле откачали. Ну а другие, не знаю как он это сделал, — гляжу — все лежат! А купец смотрит на них и качает головой — вроде говорит «и как получилось?»! А потом уехал. Да он был за день или два до вас. Ага — день-два, примерно так. Из Шусарда приехал. Как парни-то захотели его побить — он в этот же день и уехал. Забавный купец такой, приятный… смешно с парнями вышло. — Седора опять захихикала, и в этот раз все-таки слегка размазала раскраску глаз, тут же встала и пошла за зеркалом — исправлять огрехи в красоте.

Нед отхлебнул из высокой глиняной кружки и задумался:

«Вот так Они уже здесь. Что это было? Ошибка? Случайно выдал себя? Как они могли так быстро узнать? Впрочем, почему и нет? Мы же нашумели сразу, после выхода из столицы. Когда банду разбойников вырезали. Информация дошла до Великого Атрока, ну и… сложилась мозаика. Узнать, откуда я родом, несложно. То есть откуда я пришел в Корпус. Возможно, что в Шусарде у них есть свои люди. Пустить почтового голубя — вот тебе и купец, сильно пьяный, разбрасывающий толпу парней.

Интересно, у Великого Атрока, значит, есть свои люди в других городах? По крайней мере крупных. А почему и нет? Почему им не иметь что-то вроде испаса в Шусарде. Некую такую группу. Полезное дело. Да, скорее всего, это знак мне: «Мы идем!» Вычислили, скоты… но этого и следовало ожидать. Она совсем не глупа, эта женщина, ставшая Великим Атроком, скорее даже — очень умна. В отца. Интересно, как поживает ее отец Имар? Я соскучился по нему — по деду Амелы. С ним было интересно поговорить. Мудрый старик Но дочь его умна, но не мудра. Зачем эти жесты, демонстрации — мы идем, бла-бла-бла! Убили бы, да и все. Правильно Юрагор говорил — Ширдуан совсем выродились. Жалкое подобие настоящих Ширдуан».

— Конор, народ собрали! — Небольшая крепенькая женщина — для ардов низенькая, а по замарским меркам высокая — ввалилась в гостиную и шумно перевела дух, позванивая кольчугой и многочисленными фигурками зверей и рыб, вплетенными в волосы, спускавшиеся до плеч.

Вообще-то женщины ардов, в отличие от мужчин, стриглись довольно коротко, но находились любительницы длинных волос — в них удобно вплетать разные амулетики и просто украшения. Получалось похоже на то, как носят амулеты сородичи Васабы — чернокожее племя воинов. Он тоже щеголял такими украшениями, вырезанными из кости или отлитыми из серебра.

— Иду, — кивнул Нед и, взяв со скамьи два меча, Правый и Левый, засунул их за пояс. Одернул легкую, невесомую кольчугу из тамила, изделие древних мастеров, и зашагал к двери следом за воительницей ардов. Через секунду из спальни вылетела Седора и с криком: «Я с вами… с тобой!» — побежала следом.

На площади собралось несколько сотен селян. Они тихо переговаривались и поглядывали на ардов, стоящих рядом с Бордонаром и Васабой, которые забрались на высокое крыльцо трактира, украшенное веселенькой сине-красной росписью в виде морского простора и высовывающихся из него красных щупалец неведомого чудовища.

Этот рисунок, видимо, должен был олицетворять собой загребущие руки трактирщика — он, как чудовище, высасывал из карманов односельчан все заработанные ими деньги.

Конец ознакомительного фрагмента