Иван Магазинников - Вредители по найму

ИВАН МАГАЗИННИКОВ

ВРЕДИТЕЛИ ПО НАЙМУ

Часть I
ВНУК ВЕДЬМЫ

Глава 1
Один

Я заглянул в яму и помахал рукой сидевшему в ней зомби. Мертвяк лишь клацнул зубами в бессильной злобе, даже не пытаясь до меня дотянуться. Нагнувшись, чтобы отряхнуть испачканные землей штаны, я вдруг почувствовал, как почва в самом прямом смысле уходит из-под ног, и отчаянно замахал руками, пытаясь удержаться от падения. Увы, воздух сегодня был каким-то особенно разреженным, а других опор поблизости не оказалось, так что пришлось мне отправляться в полет, закончившийся прямо на шее зомби, ошалевшего от свалившегося на него в моем лице счастья.

— Чтоб тебя трижды благословило да прихлопнуло! — Выругавшись, я увернулся от когтистых лап нежити и бросился к краю ямы. Мертвец рванулся в противоположную сторону, рассчитывая выбраться из ловушки, пока я буду занят тем же самым.

— Ну нет, дружок! Так просто тебе не уйти, — я развернулся и с разбегу выскочил из ямы, воспользовавшись спиной зомби как ступенькой. Тот старательно заработал руками, буквально выкапываясь наверх, следом за мной. Это-то мне и было нужно! Едва живой мертвец высунулся из земли по пояс, я изо всех сил дернул за веревку. Острые осиновые колья выдвинулись из краев ямы, пронзая зомби насквозь с двух сторон…

Яму я засыпал быстро и, отойдя на пару шагов, залюбовался результатами своих трудов: высунувшийся по пояс из земли зомби свирепо щелкал зубами и размахивал руками, пытаясь до меня дотянуться. Замечательно! Хорошее получилось пугало для огорода: такой и от ворон отобьется, и вору обеспечит незабываемые впечатления — куда как лучше обычной куклы с горшком на голове.

Надо мной раздалось хлопанье крыльев и хриплое карканье. Я замер на месте, чтобы не спугнуть птицу. Передо мной раскинулся огород, украшенный робкими кустиками весенней травы, парой обычных соломенных чучел и свежезарытым красавцем-зомби, который с ненавистью смотрел на меня.

— Ну и долго ты будешь так стоять? — раздался надо мной голос, который звучал так, словно его хозяин был одновременно простужен, осип и разговаривал на едва знакомом ему языке. Или словно это был говорящий ворон моей бабушки.

— Кар-Карл? Ты что здесь делаешь?

— Хозяйка велела пер-р-редать, чтобы ты потор-рапливался! Кар-р-р!

— А сумку с завтраком она передать не просила?

— Потор-рапливайся!

Прокаркав послание, ворон взлетел с ограды и улетел в сторону поселка.

Я поднял голову вверх. На то, что мы здесь называли солнцем. Тусклое размытое световое пятно, едва заметное сквозь серый Туманный слой* [Здесь и далее знаком «*» отмечены слова и фразы, комментарии к которым даны в Глоссарии в конце книги (прим. ред.).], покрывавший все небо, было уже достаточно высоко. Похоже, что мне и впрямь нужно поторопиться, если я хочу успеть до обеда.

Стоило лишь подумать о еде, как желудок протестующе заурчал, напоминая, что кое-кто сегодня еще даже и не завтракал. Подобрав валяющуюся лопату, я быстро зашагал в том направлении, куда улетела птица.

Пожалуй, стоит немного рассказать об этой славной старушке, которая использует в качестве огородных пугал оживших мертвецов, а говорящего ворона — вместо почтальона. На самом деле все до смешного просто, и под определение «славной старушки» она не попадает даже кончиком своего костлявого мизинца. Потому что это — моя бабушка Гюрзильда, и она — ведьма. И не какая-нибудь там знахарка-шептуха или рыночная гадалка, а настоящая потомственная ведьма в тринадцатом колене.

* * *

Встретила она меня у деревенских ворот. Если вы тут же представили себе горбатую старуху с длинным носом-крючком, клюкой в руках и безобразно торчащим клыком, то вам нужен пятый дом направо вдоль по Кривому переулку. Стучать громко, долго и от собак убегать быстро — возможно, вам даже посчастливится увидеть и их злобную хозяйку, госпожу Радикулу, которая в точности подходит под такое описание.

Моя же бабуля больше похожа на деревенскую булочницу: невысокая, полноватая женщина с румяным и добродушным лицом. На свои двести лет она точно не выглядит, впрочем, не выглядит она и на сто и даже на шестьдесят.

— Госпожа Гюрзильда, что-то случилось? — спросил я, подойдя поближе.

Именно «госпожа» — так было положено обращаться к любой ведьме вне стен родного дома, даже к собственной бабушке.

— Ничего такого, о чем стоило бы упоминать, Кей. Но в ближайшие пару-тройку дней тебе в селении лучше не показываться, пока все не успокоится.

— Да, госпожа Гюрзильда…

Отозвался я не задумываясь, машинально, а сам внутренне похолодел. Неужели я ухитрился пропустить Тот Самый День? Святое благословение! Обычно бабушка предупреждала меня заранее и отправляла в гости к матери, в Мертволесье, но, видать, совсем забегалась и забыла. И что же теперь? Заявиться к матери без предупреждения?

— Думаю, что тебе стоит задержаться в городе. Надеюсь, ты не забыл, что должен отнести лекарство госпоже Урсуле?

Мне хватило ума не игнорировать намек бабушки, а считать его прямым указанием. Звучал как приказ. Разумеется, я не стал говорить, что госпожа Урсула вместе с ее лекарством напрочь вылетели у меня из головы, и просто кивнул, соглашаясь.

— Кажется, одна неплохая гостиница находится как раз неподалеку от дома госпожи, вот только… — Я умолк и посмотрел на нее.

Эту многозначительную паузу бабуля истолковала верно и вытащила откуда-то из складок своей одежды тощий кошель, судя по всему приготовленный заранее. Вместе с ним она протянула мне пузырек из непрозрачного стекла темно-коричневого цвета. То самое лекарство, которое я должен был доставить госпоже Урсуле.

— Держи, — выдавила она из себя жалкое подобие улыбки. — Адрес помнишь?

— Восточный квартал, улица Цветочная, шестой дом по левой стороне, у двери стоит каменный сторожевой демон.

— Верно, — улыбка перекосила лицо госпожи Гюрзильды, превращая его в гримасу отвращения. — А теперь убирайся, пока тебя не заметил кто-нибудь из них, — загадочно добавила она, оглядываясь по сторонам.

Дважды меня упрашивать не пришлось. Собственно, нетрудно было понять, что и бабушка уже сдерживается из последних сил. Испытывать ее силу воли не хотелось, и потому я, наплевав на все правила приличия, выхватил у нее из рук кошелек и лекарство и помчался прочь со всех ног, даже не попрощавшись. Мысли разом выскочили из головы, кроме одной: скорее оказаться подальше отсюда.

Поймите меня правильно. Вам когда-нибудь доводилось видеть, что происходит с ведьмами, когда наступает Тот Самый День? Они и в обычное время далеко не самые добродушные создания, а тут становятся еще более злобными, раздражительными и сварливыми. И совершенно теряют контроль над собой и своими способностями. Так что в эти дни все мужчины и женщины, не обладающие ведьминским даром, покидают селение, забирая с собой детей и животных от греха подальше.

До поворотного столба на выходе из нашей деревни я добрался за рекордное время, существенно улучшив свой результат двухнедельной давности. Тогда за мной гналась пара бешеных волков, роняя на дорогу клочья пены. Добежав до столба, я без сил рухнул на траву и перекатился на спину. Уставился в серое небо, пытаясь отдышаться. А надо мною висела предостерегающая надпись:

Диревня Гиблое Болотье. Остарожна, злые ведьмы!

Привароты, отвароты, сглазы и гаданья. Скидки.

Накидки. Платки пуховыя.

Очень деишва и очень сирдита!

Долго отлеживаться не стал — до города путь не близкий, и хорошо бы успеть добраться туда до темноты. А то ведь места вокруг лихие, недолго и стать ужином для какой-нибудь нечисти. Конечно, далеко не каждой твари по зубам ведьмин внук, но испытывать свою удачу что-то не очень хотелось.

Отряхнувшись от грязи и прилипших травинок, я зашагал по тропе, ведущей в город. Шел быстро, сразу задав хороший темп и стараясь не думать о еде. С меня особо не убудет, а если и убудет, так оно только на пользу — и так уже штаны без пояса ношу. Шагал и тихо молился темным богам, чтобы они послали попутный обоз с добрым или наивным возницей, потому что на своих двоих мне никак до темноты не успеть.

К счастью, не все боги были заняты, наблюдая за тем, что сейчас творилось в Гиблом Болотье, и кто-то из них снизошел до меня: позади раздался скрип колес, и вскоре на тропе показалась телега. Я шагал не оглядываясь, словно, кроме меня и дороги, больше не было никого на свете. Обычно это хорошо работало, помогло и в тот раз. Обоз поравнялся со мной и остановился.

— Эй, малыш, далеко собрался? — Голос у окликнувшего меня человека был высокий и мелодичный.

— Надеюсь попасть в город засветло, господин, — повернулся я и уставился на возницу, попытавшись изобразить на лице почтительную улыбку и смирение.

Он оказался полным… нет, очень полным мужчиной средних лет, одетым в невообразимо пестрый наряд. На голове у него было что-то, скорее напоминающее колесо от телеги, чем шляпу, причем ярко-желтого цвета. Остальная же одежда представляла собой такую безумную смесь цветов и узоров, что невозможно было толком разобрать, что именно на нем надето.

— Пешком? И живым? Ха, мне нравится твой оптимизм, малыш!

— Меня зовут Кей.

— Рад знакомству, малыш. Ну а я Ларгельт Сладкоголосый, бродячий менестрель.

— Простите, господин… э-э-э…

— Ларри, можешь называть меня просто Ларри, малыш.

— Да, Ларри. Так вот — мне уже двадцать два года, и я не малыш! Меня зовут Кей.

— Разумеется! Я постараюсь не называть тебя малышом, малыш!

Он расхохотался и хлопнул меня по плечу, и от этого обычного жеста меня всего передернуло, словно по спине проползла гусеница — жирная и волосатая. Такая же, как рука Сладкоголосого.

— Ну что, подвезти? Или ты твердо решил окончить жизнь в зубах голодного зомби?

— Подвинься, менестрель. Только, чур, никаких песен!

— Задаром? Перебьешься!

Я запрыгнул на телегу, и мы отправились в путь. И это были худшие десять часов в моей жизни! Мне приходилось, стиснув зубы, выслушивать хвастливые истории о славных похождениях менестреля, слушать его гнусавое пение и есть то, что он скромно называл своими «маленькими кулинарными шедеврами». И, разумеется, называл он меня не иначе как «малыш».

Я молча терпел, а пальцы мои сплетали из цветных ниток и человеческих волос петельку. Все как положено: скользящая петля, удерживаемая ведьминым узлом*, двойной заплет через конский волос и даже немного слюны с недоеденного Сладкоголосым куска хлеба. Противно, а что делать? В нашем ремесле брезгливости и сантиментам не место.

Распрощались мы с господином Ларгельтом у городских ворот. Глядя ему в спину, я затянул свою петельку, зашептав ее хитрым наговором* на больное горло, сроком на две недели. Слишком туго затягивать не стал, чтобы совсем уж его голоса не лишать — посипит немного, и хватит. Жестоко? На моем месте бабушка ему бы и вовсе скрутня* подсадила, да такого, чтобы даже шевельнуться не мог!

«Отблагодарив» барда за теплую компанию, я зашагал к городским воротам.

* * *

Город назывался Тенеградом, что как нельзя лучше описывало его внешний вид. Казалось, что все дома, узоры, статуи и даже деревья здесь существовали исключительно для того, чтобы отбрасывать тень, а то и по две-три сразу. Густые, колышущиеся и местами довольно жуткие. Наверное, этот эффект достигался за счет особых фонарей с непрерывно трепещущим внутри них пламенем.

Если долгое время рассматривать причудливые тени, то постепенно привыкаешь к этому непрерывному танцу, и из гущи теней начинает проступать сам город. Изломанные и изрезанные тенями фасады превращаются в настоящие произведения архитектурного искусства, обильно украшенные лепными узорами и ажурными решетками на окнах. Обычно на одной и той же улице дома строились одинаковыми, словно братья-близнецы, и уже желание и фантазия владельца придавали некоторую индивидуальность. Разумеется, при помощи архитекторов, скульпторов, кузнецов и художников.

Зато сами улицы и переулки словно соревновались друг с другом в убранстве. Деревья, тротуары и фонари на соседних улицах были совершенно разными и соответствовали их названию. Даже тот, кто никогда не бывал в Тенеграде ранее, мог с уверенностью сказать, где начинается и где заканчивается та или иная улица, просто оглядевшись вокруг.

— Подайте, Темноликого* ради, на пропитание, — затянул гнусаво нищий, бросаясь ко мне из тени.

— Пшла прочь, нежить! Иди работай! — Разглядев в просителе зомби, я осенил его знаком Изгнания. Отчаянно взвизгнув, тот бросился наутек.

Ишь ты!.. Втрое сильнее человека, не нуждается во сне и отдыхе, а попрошайничает! Хорошо еще, что нож к горлу не приставил, тварь, нигде от них проходу нет.

Самый короткий путь лежал через Зеленый переулок, куда я и направился. Признаюсь честно, это место мне было по душе! Дома утопают в зелени, увешанные вьющимися растениями и ползучими стеблями. Вдоль дороги растут подстриженные вечнозеленые деревья, с ветвей свисают фонари, дающие удивительно мягкий свет. А под ногами мягко пружинит мох, который покрывает каменные плиты. Словно и не покидал родное болото!

Остановившись в тени дерева, я спиной оперся о ствол и закрыл глаза. Запахи и звуки тут же стали резче, отчетливее, восполняя недостаток зрительных ощущений. Этому простому приему меня научил Кален, охотник, живущий по соседству с матерью. Он с самых малых лет взял надо мной опеку и старался заменить отца в те дни, когда я навещал маму. Она говорила, что таким образом Кален пытался заглушить в своем сердце боль утраты — его жену и щенков убили паладины во время одного из набегов в те времена, когда Брешь в Стене еще не была заделана. Предосторожность оказалась не лишней: судя по звукам, кто-то кого-то грабили шагах в пятидесяти вверх по улице. Как раз там, куда я направлялся. Повезло. Выждав, пока содержимое карманов жертвы перекочует в кошели грабителей и те покинут переулок, я снова зашагал дальше.

И действительно набрел на парня примерно моего возраста, но вдвое шире в плечах. Тот сидел прямо на земле и прижимал ладонь к правому боку. Сквозь его пальцы сочилась кровь, а в глазах был немой вопрос: «За что?» А за то, дружище, что по Тенеграду нужно ходить тише воды и ниже травы, а не светить тугим кошельком, который небось всем селом собирали тебе в дорогу.

— Сильно болит? — Я присел рядом.

— За что?.. — простонал он.

— Наверное, видели, как ты монеты из кошелька доставал. Много там было-то?

Тот лишь молча кивнул и украдкой бросил взгляд на правый сапог. Ага, значит, хватило ума кое-что припрятать под подметку. Парень стойко переносил боль, и обиды в его голосе было больше, чем злости. Крепкий малый.

— Приложи к ране мох, что под тобой, он целебный, вмиг кровь остановит. Сколько их было-то?

— Трое. Все с оружием.

— Обычные уличные грабители. Первый раз в городе?

Юноша снова кивнул. Свободной рукой он выдрал с мостовой огромный пласт мха и приложил его к ране.

— Иди вон в тот проход, — я махнул рукой направо. — Выйдешь прямо к Кривому переулку. Ты его сразу узнаешь, там все деревья… кривые. Третий дом по правой стороне, скажешь хозяйке, что тебя прислал Кей. Она поможет. Запомнил?

— Ага. Направо, Кривой переулок, третий дом… Это… спасибо тебе, — он поднялся и медленно зашагал в указанном направлении, настороженно озираясь по сторонам.

Спасибо, как же. Конечно, госпожа Кобритта тебя заштопает как следует, вот только с последними монетами можешь распрощаться. А вот нечего деревенщинам в город соваться, если при такой ширине плеч ума до сих пор и не нажил!

Усмехнувшись своим мыслям, я ускорил шаг, стараясь поскорее отсюда выбраться.

Глава 2
Цена ошибки

Я без происшествий пересек Зеленый переулок и вышел на улицу Тусклой Луны, где все фонари по форме были похожи на небесное светило и горели действительно совсем неярко — скорее всего, из-за толстого слоя пыли на них. Почти пробежав пару кварталов, снова свернул и оказался в начале Цветочной улицы. Здесь мне пришлось прикрыть нос и рот, повязав платок на лицо, чтобы хоть как-то приглушить эту феерию цветочных ароматов, из-за которых улица и получила свое название.

Кстати, ни в украшении зданий, ни в вычурных оградах и декоративных статуях нигде не было не то что цветов, но даже изображения какого-нибудь завалящего листочка. Жителям этой части города, которые страдали от запаха, носившего магическую природу, лишнее напоминание об их несчастной судьбе было ни к чему. Впрочем, кроме этого приторного, почти удушливого аромата, никаких больше неудобств Цветочная не доставляла, ведь даже люди, страдающие аллергией на пыльцу, здесь могли дышать спокойно, без каких-либо последствий.

А вот и нужный мне седьмой дом по правой стороне с каменным изваянием льва у входа. Довольно безвкусная и дешевая скульптура, на неискушенный взгляд. А на искушенный — это был сторожевой голедемон четвертой категории, который стоит таких денег, какие мне не снились даже в самом сказочном сне. Такие вот солидные клиенты у моей бабушки.

Дальше все очень просто. Обычно я просто заходил в дом и оставлял снадобье прямо на столе, забирая плату там же. Пару раз при этом сталкивался с госпожой Урсулой, но она словно не замечала меня, позволяя сделать свое дело и не удостаивая ни единым словом, ни даже взглядом. Я похлопал каменного демона по голове и подергал ручку двери. Заперто. Впрочем, как и обычно, поэтому я полез в карман за ключом, который… который должна была мне передать бабушка, но она этого не сделала!

Признаюсь, неожиданное препятствие смутило меня, но возвращаться обратно не хотелось, ведь я очень рассчитывал на те деньги, которые госпожа Урсула оставила в качестве платы за лекарство. К счастью, окно второго этажа оказалось открыто, а каменный страж так любезно подставил свою голову, что грех было не воспользоваться ею в качестве ступеньки. Мне показалось, или камень под моей ногой вздрогнул?

Раньше мне не приходилось бывать на втором этаже дома госпожи Урсулы. Собственно, я и на первом-то дальше гостиной никогда не заходил, а потому с интересом осмотрелся. Похоже, это было что-то вроде рабочего кабинета: справа от окна стоял огромный стол, уставленный многочисленными бутылочками, склянками и наполненными цветной жидкостью чашками. А напротив стола на стене висело сразу три зеркала, отличавшихся формой, размером и даже цветом отражающей поверхности.

«А-а-апчхи!» — неожиданно для самого себя чихнул я.

Аллергия. Интересно, неужели у госпожи Урсулы снова завелся домовой? Насколько мне помнится, предыдущего изгоняла моя бабка, а она в этом деле большая мастерица — далеко не каждый домашний дух отважится сунуться в очищенный ею дом.

Оставив снадобье на столе, рядом с парочкой похожих пузырьков, я так же ловко выскользнул назад в окно и вскоре уже бодро маршировал по Цветочной, весьма довольный собой. Любопытно, неужели все те баночки и бутылочки, что стояли на столе, — тоже средства от бородавок? Госпожу Урсулу я видел, и зрелище это было малоприятным: все ее лицо было покрыто безобразными пятнами, наростами и бородавками, словно она и есть та самая лягушка из сказки, что обернулась человеком. По крайней мере обернулась большей своей частью… Это сколько же денег у нее должно уходить на всяческие лечебные средства и мази?

— Тысяча святых угодников! Деньги!

О них я совершенно забыл, так и оставив лежать на столе в комнате наверху. А ведь мне, между прочим, еще несколько дней жить в Тенеграде, и деньги были бы весьма кстати.

Мысль еще не успела толком оформиться в голове, а я уже бежал назад, к дому госпожи Урсулы. Вот каменный лев, вот мои грязные следы на его голове, а вон и распахнутое окно на втором этаже. Второй раз проделать этот путь было значительно проще, и, оказавшись внутри, я сразу бросился вон из комнаты.

И едва не ударился в спину удаляющегося по коридору мужчины! Плохо было то, что я понятия не имел, кто это может быть, ведь госпожа Урсула жила одна и прислуги не держала, чтобы не порождать лишних слухов о своей внешности. Но хуже всего было то, что в руках этот господин держал мой пузырек, который был уже наполовину пуст!

— Нет, не пейте это! — закричал я, увидев, как он подносит бутылочку ко рту.

Мужчина замер и медленно обернулся. За каких-то пару мгновений недоумение на его лице сменилось удивлением, удивление — страхом, а страх — яростью. Но гораздо большее впечатление на меня произвела другая метаморфоза: на кончике носа незнакомца была громадная волосатая бородавка размером со спелую вишню, и сейчас, прямо на моих глазах, она усохла и отвалилась.

— Ты еще кто такой?! — заорал мужчина. — И что ты сделал со мной?!

— Это не я, а средство от бородавок, которое вы выпили, хотя предназначалось оно совсем не вам.

— О боги! — Он отчаянно всплеснул руками. — Я пропал! Я погиб!

— А по-моему, так намного лучше. Скажу честно: в жизни не видел столь безобразной бородавки. Итого, с вас семь лунаров* за исцеление.

— Что?! — Незнакомец аж побагровел от негодования.

— Хорошо-хорошо… Там еще немного осталось в пузырьке, так что хватит и четырех монет, — не стал спорить я и на всякий случай сделал шаг назад. И тут же уперся во что-то каменное… теплое… и дышащее!

— Гварл, держи его крепче, — скомандовал мужчина кому-то за моей спиною, и тут же каменные лапы обхватили меня с обеих сторон. — Сейчас узнаем, кто послал этого мерзавца уничтожить меня…

— Эй-эй! Меня никто не посылал! Точнее, посылали, но не к вам, а к госпоже Урсуле, чтобы я передал ей вот это лекарство и забрал плату за него.

— Ты лжешь, мальчишка! Эта жабья морда живет в соседнем доме. Я знаю, что тебя послал кто-то, кто хочет разрушить мою карьеру! Это граф Лариньяк? Или, быть может, этот выскочка Раум, мой второй помощник? Клянусь своей бородавкой, я еще тогда заметил, что он метит на мое место!

— Э-э-э… Простите, но бородавки у вас больше нет, — заметил я. — И вы все еще должны мне деньги за избавление от нее.

— Что?! — Похоже, моя неслыханная дерзость возмутила его. — Гварл, сожми его слегка.

И каменный демон приобнял меня. Совсем чуть-чуть, но я явственно услышал хруст своих ребер, отчаянно протестующих против таких нежностей.

— Впечатляет, верно? Между прочим, этого стража я купил у той самой госпожи Урсулы, — с усмешкой пояснил незнакомец. Ну конечно!

— Я ошибся домом… Мне нужен был шестой дом по этой стороне, а не седьмой… Но меня сбила с толку статуя, которая раньше стояла у того дома, — прохрипел я.

— Правдоподобная история, — кивнул мужчина, — и я даже поверил бы в нее, если бы ты не забрался сюда через окно, как воришка, и не подсунул мне «лекарство», лишившее меня работы.

— Работы? — Кажется, выдавив из себя это слово, я смог весьма убедительно посинеть, и незнакомец дал Гварлу знак слегка ослабить хватку.

— Да! Именно! Тебе это удалось, и кто бы ни прислал тебя, он может быть доволен! Карлуш Аллано, предсказатель погоды высшего ранга, также известный как Небесный Нюхач, остался с носом! Точнее, без носа. В общем, ты меня понял!

Похоже, мужчина не на шутку разозлился и теперь расхаживал взад-вперед передо мною, а голос его то и дело срывался на визг. И это все из-за какой-то бородавки?

Кажется, последнюю фразу я произнес вслух. Потому что незнакомец тут же замер на месте и медленно повернулся ко мне.

— Из-за какой-то?! К твоему сведению, мальчишка, это была единственная и уникальная в своем роде чувствительная к изменениям погоды бородавка, подаренная мне лично великим Оракулом Паулем в знак глубочайшей признательности и уважения! Она помогла мне стать тем, кто я есть! Или кем был до твоего визита в мой дом!..

И вот тут я понял, что действительно влип…

* * *

Сбежать я даже и не пытался — Гварл нагнал бы меня в мгновение ока. Хозяин дома, в который меня угораздило забраться по ошибке, с кем-то связался с помощью переговорного кристалла и приказал каменному стражу перетащить меня в гостиную, на первый этаж. Тот выполнил приказание буквально, на руках перенеся меня вниз и усадив в глубокое кресло, а сам замер напротив, в трех шагах.

Да уж, если бы я попал в этот дом через главный вход, как обычно, то сразу понял бы, что ошибся. Почти треть гостиной занимал громадный камин, причем не обычный, а климатический. Хорошо же живет господин Аллано! Прямо сейчас в камине танцевало льдисто-голубоватое пламя, и от него веяло приятной прохладой. Собственно, именно это и делало его столь дорогим: зачарованный лучшими климат-магами, он был способен не только согревать, но и охлаждать помещение и даже наполнять комнату одним из множества разных ароматов, что было весьма кстати на Цветочной улице. Например, сейчас гостиная благоухала свежестью весеннего морского бриза. Пока я осматривался, вниз спустился предсказатель.

— Кстати, я вам могу новых бородавок наговорить, еще лучше прежней! — попытался я завязать с ним разговор, но хозяин дома мои слова проигнорировал. Он уселся в кресло, что стояло справа от меня, и достал какую-то книгу. Видать, решил таким образом скоротать время до появления стражи.

В носу вдруг засвербело, и я снова осмотрелся, старательно скосив глаза в сторону. Мое внимание привлекло странное шевеление воздуха возле предсказателя — едва заметное, почти на грани восприятия. Прикусив губу до крови, я наскоро пробормотал наговор на ведьмин глаз и снова покосился на кресло. Так и есть! На подлокотнике сидел растрепанный домовой в драном тулупчике и угрюмо таращился на меня. Так-так. Выгладит неряшливо, взгляд злобный, кошкой или даже крысой прикинуться не пытается — эге, друг, да тебя тут в черном теле держат, а то и вовсе дом заговорили от подобных тебе, а ты выбраться-то и не успел.

Поняв, что его обнаружили, домовой надул щеки и, вытянув губы трубочкой, начал дуть в мою сторону. Ну конечно! Прибереги свои силы для хозяина, грязный комок шерсти, не на того напал! Да я таких, как ты, по амбарам гонял, едва мне семь лет исполнилось!

Наглая выходка этого домашнего оборванца меня настолько возмутила, что сил накопилось вполне достаточно для чего-нибудь действительно неприятного. Люди ошибочно считают, что домовые — это что-то вроде хранителей уюта и порядка в доме. Как бы не так! Эти злобные духи, как и любые другие духи места, не мыслят своего существования без пакостей, подлостей и злобных подшучиваний. Правда, будучи привязанными к определенному месту, они действительно стараются оберегать своих хозяев, зато в полной мере отводят душу на случайных гостях, особенно нежеланных.

Стараясь практически не шевелиться, чтобы не насторожить Гварла, я сложил правую ладонь в «ловушку для ветра» и затянул в нее проклятие домового. Между прочим, довольно значительную часть своих знаний о проклятиях ведьмы почерпнули именно у этих мохнатых злобных существ, больших мастеров в области прикладного вредительства.

Итак, чем там у нас дуют озлобившиеся домовые? В ловушке билось несложное, но очень неприятное проклятие, называемое ведьмами «растеряша». Огромной, нужно заметить, силы. Это как же нужно довести домового, чтобы он столько злобы вложил в такое простое проклятие? Ну, как любила говаривать госпожа Химериада: «Кто к нам с черным глазом придет, тот без глаза и уйдет!»

Крутанув хитрым образом кисть, я вернул домовому назад его «растеряшу», да еще и от себя немного добавил. Посмотрим, как ты теперь запоешь, гаденыш мохнатый. Действие «ведьминого глаза» уже прошло, и результат своих трудов я увидеть не мог, но был уверен, что все получилось. Пусть теперь помучается.

Если вы когда-нибудь клали на видное место, допустим, важное письмо или ключи от дома, а потом не могли их найти, то знайте: вот так и работает это проклятие. Потерявшиеся носки, которые буквально только что здесь лежали, пропавшее из запертой шкатулки украшение, которое потом обнаруживается на собственной шее, — все это действие «растеряши». Вроде бы мелочь, но вывести из себя способна даже самого невозмутимого человека. Так что домовому предстоит несколько веселых деньков, пока проклятие не утратит свою силу.

— Этот? — раздался вдруг позади меня незнакомый мужской голос.

— Он самый, — отозвался господин Аллано, вставая из кресла.

Кажется, пока мы с зарвавшимся домовым выясняли отношения, в гостиной появился кто-то еще. Я посмотрел на гостей. И хорошо, что я уже сидел: у дверей стояли три стражника, причем не простых, а со знаком черного меча, разрубающего солнце. Черная Стража*! Похоже, этот бородавчатый тип и впрямь важная шишка! И кое-кому здесь скоро будет худо. Как бы мне еще и за домового не влетело…

— Арестовать его и доставить в Информаторий, — скомандовал стражник с офицерской нашивкой в виде черепа и вышел.

— Так ему и надо, — с чувством глубочайшего удовлетворения выдохнул предсказатель погоды, — Гварл, отведи мальчишку туда, куда укажут эти господа.

* * *

Кажется, кто-то из стражников навел на меня сонные чары, потому что дорогу до Информатория — так называлось что-то среднее между пыточной и дознавательской — я совершенно не помню, словно все происходило во сне. Зато прекрасно помню, как меня допрашивали, хотя как раз эту часть своей биографии предпочел бы забыть навсегда. Свое дело господа дознаватели знали и уже пару часов спустя вытянули из меня даже то, о чем я и сам не подозревал.

Разумеется, никакого заговора или даже злого умысла против господина Карлуша Аллано выявить они не смогли. Специально приглашенная госпожа Урсула, которая, как всегда, скрывала свое безобразное лицо под густой вуалью, подтвердила, что знает меня и что именно ей предназначалось снадобье от бородавок. И про то, что она подарила своего каменного стража «любезному соседу», — мне даже показалось, что произнесла она эту фразу с ноткой кокетства, а сам предсказатель при этом покраснел, — тоже рассказала.

И с каждым ее словом в мою защиту Небесный Нюхач мрачнел все больше и больше. Хорошо еще, что они не стали искать того увальня, которого порезали на Зеленой улице, уж он-то наверняка отблагодарил бы меня за добрый совет!

Уточнив у свидетельницы, действительно ли я внук «уважаемой госпожи Гюрзильды», дознаватели устроили небольшой перерыв, чтобы посовещаться. Давайте-давайте совещайтесь. Не одни вы не хотите связываться с Ковеном. Ведьм боятся и уважают повсюду и стараются с ними лишний раз не ссориться. Подумаешь — какая-то там бородавка. Да моя бабуля ему столько этих бородавок навешает, еще краше прежней будут!

На самом деле положение мое было незавидным. Похоже, господин Аллано очень ценил свою бородавку, а в Черной Страже — очень ценили господина Аллано. Мой же самый сильный козырь, бабушка Гюрзильда, на несколько дней вышла из игры, и поэтому дознаватели старались уладить все как можно скорее, пока некому было за меня заступиться.

Чутье меня не подвело — они успели все решить и, вернувшись, тут же зачитали мой приговор: огромный штраф для возмещения нанесенного господину Нюхачу ущерба.

— Эй-эй! А как же суд? Где мой защитник и присяжные? — попытался возразить я.

— Решением Черного Совета от тринадцатого ужасня* сорок второго года старший дознаватель Информатория имеет право провести собственное расследование и на его основании выносить приговор без суда. При условии, что двое его коллег сочтут обвинение справедливым, а доказательства исчерпывающими, — сухим канцелярским тоном объявил высокий тип в черной мантии, который, похоже, и был тем самым старшим дознавателем.

— Но у меня нет таких денег!

— Вы же так кичились своими связями с Ковеном. Вот пусть они вам и помогут, — усмехнулся долговязый. — И скажите спасибо, что отделались лишь денежной компенсацией!

— При условии, что он успеет вовремя собрать всю сумму, — злорадно поправил его предсказатель погоды, который все это время сидел сзади меня, не пропуская ни единого слова.

— Итак, господин Кей, у вас есть ровно тридцать три дня, чтобы собрать деньги и передать их в Информаторий, — громко, официальным тоном заявил старший дознаватель. — В противном случае вы подвергнетесь принудительному расчеловечиванию и будете низведены до низшей нечисти по всем правилам Первого Ритуала. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Ко мне подошел один из его коллег, на ходу вытаскивая изогнутый кинжал, лезвие которого было испещрено магическими рунами. От этого клинка явственно исходила темная, враждебная мощь, замешанная на крови и страданиях.

— Сейчас мастер Ллуарден возьмет несколько капель вашей крови, чтобы вы не вздумали играть в прятки с законом, господин Кей, — усмехнулся дознаватель.

Мою левую ладонь словно обожгло Черным Пламенем*, и, истошно заорав, я потерял сознание…

Глава 3
Знаки судьбы

— У меня нет таких денег! — уже в двадцатый раз повторил я.

Как оказалось, без сознания я пробыл до самого утра. Очнулся уже здесь, сидя на скамейке позади Информатория. Место совершенно безлюдное, что неудивительно при таком-то соседстве. Кто и зачем меня сюда притащил? Не имею ни малейшего понятия.

Поначалу все произошедшее казалось мне каким-то наваждением, кошмарным сном, однако… на левой ладони зудела рана, нанесенная зачарованным кинжалом, — она уже затянулась, и оставшийся рубец по форме напоминал какую-то руну. А впрочем, это и был магический знак, который наверняка не сулил мне ничего хорошего, если я попытаюсь увильнуть от расплаты. К тому же, у дознавателей теперь была моя кровь, а уж кому как не воспитаннику ведьм знать, что можно сделать с таким-то богатством?

— Три тысячи лунаров за несчастную бородавку!

Да-да, вы не ошиблись. Именно такую сумму я должен был выплатить господину Аллано примерно через месяц. Наверное, очень выгодное это дело — торговать погодными бородавками.

Возможно, ведьмы смогли бы собрать столько денег, вот только станут ли они вообще мне помогать? Взаимовыручка для них — это такое не очень модное ругательство. К тому же в ближайшие дни в селении мне лучше не показываться. А значит, и рассчитывать я могу только на себя — никаких полезных знакомств в Тенеграде у меня не водилось.

Стоп! Кое-кого я все же знал и буквально сегодня отправил к этой милой старушке одного подрезанного парня из деревни. Наверное, стоит для начала переговорить с госпожой Кобриттой, может, она что-нибудь подскажет.

Теперь, когда у меня была цель и какой-никакой план действий, я немного воспрянул духом и даже позволил себе немного насладиться тишиной и покоем.

— Убийство! — спокойно и даже почти буднично заявила привлекательная черноволосая девушка с пронзительным взглядом васильковых глаз, сидевшая напротив меня.

— Что? — поперхнулся я чаем, заваренным из золотистой полыни.

— Старое доброе убийство — вот самое простое и верное решение всех твоих проблем.

Нет, вы ничего не пропустили, это я решил сразу перейти к беседе с госпожой Кобриттой. Да-да, это именно она сидит напротив меня и невинно улыбается. Ох и хороша собой, ведьма! Даже я порой забываю, что ей почти сотня лет, а характер такой, что проще с коброй ужиться. Между прочим, эта эффектная внешность не иллюзия, а результат особых омолаживающих ритуалов, секрет которых тщательно охраняется, — так мне рассказывала бабушка.

— Вот с этим? — показал я ей ладонь. — Даже если я смогу изменить внешность и отпечаток ауры, то по метке дознавателей меня все равно вычислят. Кстати, вы можете что-нибудь с этим сделать, госпожа Кобритта?

— Болит? Кстати, милый, мы же договорились — для тебя я просто Бритта.

— Зудит немного. Но я имел в виду символ, а не рану. Его можно как-нибудь убрать или нейтрализовать?

— Запросто, — махнула она рукой, — хоть прямо сейчас.

— Это было бы просто чудесно! И я был бы очень признателен вам… тебе, Бритта.

Признаюсь честно, слова этой более чем успешно молодящейся ведьмы меня окрылили. Госпожа Кобритта встала и вышла из комнаты, но почти сразу вернулась, сжимая в руке изящный топорик.

— Это еще зачем? — отшатнулся я.

— Как зачем? Руку рубить будем. Ты же сам хотел избавиться от метки. Надеюсь, тебе хватило ума не оставлять им свои волосы или кровь?

По выражению моего лица она поняла, что не хватило, и, криво усмехнувшись, положила топор на стол, между чашкой с чаем и куском клюквенного пирога.

— Значит, самому тебе лучше к нему и близко не подходить. Нужно действовать чужими руками.

— Нанять убийцу? Но у меня нет денег даже на это!

— Попроси у своей бабки. А еще лучше, пусть она приготовит какое-нибудь хитрое зелье или чахоточное проклятие. Или ты и про своих родственников тоже все дознавателям выложил?

Я лишь молча кивнул.

— Эх, молодежь-молодежь!.. Тогда вне зависимости от причины смерти этого твоего предсказателя погоды подозрение в первую очередь упадет на тебя или Ковен. А это значит, что у тебя остался последний вариант.

Перехватив мой испуганный взгляд, брошенный на топор, ведьма мелодично рассмеялась, и на ее щеках появились очаровательные ямочки. Тысяча инквизиторов, как же она хороша!

— Нет-нет, я не собираюсь лишать тебя руки, тем более это все равно не поможет. Ты должен заработать эти деньги честно, не преступая закон!

— Хм… Такая мысль не приходила мне в голову.

— А какая приходила?

— Отыскать тебя и спросить совета, — честно признался я, вызвав у Бритты этим заявлением новый приступ смеха. — И в этом нет ничего смешного!

— Понятно. И куда ты пойдешь дальше?

— Ну… я думал… а у вас… у тебя случайно нет для меня работы? Я могу растирать травы, делать настои, подготавливать наговоры на воске или на потрохах. Если нужно — смогу и сглазить…

— Тише, тише ты, разогнался, — остановила меня красавица. — Это все я и сама могу, еще и получше тебя. Помощники мне не нужны, да и не смогу я платить достаточно, чтобы ты мог заплатить штраф. Попробуй поискать работу в южной части города. Большие деньги крутятся именно там.

— Знаю, — пробурчал я. — Поэтому и стараюсь держаться подальше оттуда.

— Завтраком, так уж и быть, тебя накормлю, а потом советую не мешкать — время играет против тебя.

Дождавшись моего кивка, она встала из-за стола и загремела посудой, разогревая завтрак, а я погрузился в раздумья…

* * *

В южной части города, называемой Золотым кварталом, располагался деловой район, где делались деньги. Огромные деньги. Здесь не было зомби-нищих или баньши-кликуш, которые заполонили трущобы и кварталы бедноты. Мостовые регулярно убирались, а бродячих тварей и всяческих паразитов отлавливала специальная команда чистильщиков.

Деньги здесь делали на всем, даже на воздухе, причем и он предлагался в широком ассортименте. Покупка и продажа всего что только угодно, от оружия до экзотических услуг, процветали здесь наряду с азартными играми, предсказаниями судьбы (в том числе и по потрохам самого заказчика) и навеиванием заказных снов. Каждый день тысячи живых и неживых обитателей Тенеграда теряли здесь свои состояния, а сотни других — зарабатывали.

И именно сюда я пришел, чтобы заработать эти проклятые тридцать тысяч лунаров. Тридцать полновесных золотых. Самый простой способ, который пришел мне в голову, — азартные игры. Не то чтобы бабушка обучала меня карточным фокусам, но некоторые ведьминские наговоры и проклятия прекрасно годились, чтобы помешать игре соперников. Правда, чтобы выиграть нужную сумму, нужно было играть по-крупному, а на это у меня не было денег.

Так что временно пришлось забыть об игорных домах, казино и скачках — мне попросту нечего было ставить. Я решил найти себе работу.

Для начала прошелся по тому списку адресов, что мне дала любезная Бритта… то есть госпожа Кобритта. Там значились две ведьмы, одна гадалка, какой-то аптекарь и ловец снов третьей категории. Не особо раздумывая, я просто решил идти по порядку, и первой в списке значилась госпожа Хеммуль, аллея Отчаяния, дом шестнадцать. Ничего отчаянного я на этой улице не заметил, кроме хмурого тролля с веревкой и куском мыла в руках, который как раз присматривался к довольно крепкому суку единственного на весь переулок дерева. Судя по тому, что камнекожий гигант был абсолютно гол даже для тролля, которые и так не особо обременяют себя одеждами, бедолага наверняка только что вышел из какого-нибудь казино. Или его оттуда вышвырнули?

Следуя дурацкому принципу равновесия, который в переносном и буквальном смысле вколачивала в меня моя бабка, я старательно скосил глаза и сглазил веревку тролля. Извини, друг, но уж лучше ты себе ноги переломаешь, свалившись оттуда, когда лопнет веревка, чем испортишь своей грязной тушей чудесный вид из окон ближайших домов.

А вот и шестнадцатый дом. Внешне он ничуть не был похож на жилище ведьмы, по крайней мере на те, к которым привык я. Слишком все было чисто и опрятно: ни тебе ритуальных черепов животных, ни сушащихся под навесом трав и крыльев летучих мышей, ни огородика у дома, традиционно поросшего ценными сорняками..

Стоило мне приблизиться к двери, как та услужливо отворилась, словно приглашая войти. Дважды плюнув через правое плечо, я смело шагнул за порог. Внутри оказалось темно.

— Ай, молодой, ай, красивый, ай, несчастный… — раздался из тьмы напевный голос.

И тут же в той стороне зловещим желтым пламенем вспыхнула свеча, высветив уже немолодое уставшее лицо.

— Несчастный, — не стал спорить я, вспомнив о долге.

— Вижу, вижу печаль твою, вижу зазнобу. Не волнуйся, молодой и красивый. Госпожа Хеммуль решит твои проблемы. Соперника твоего отсушит, а возлюбленную — приворожит.

— Э-э-э… Вообще-то я здесь по другому вопросу.

— Молчи, не говори! Не бойся, слабость твою исцелю, станешь выносливым и страстным, как горный криворог! — продолжала подвывать ведьма.

В этот момент за окном раздался оглушительный грохот, и земля заметно содрогнулась.

— Вообще-то я ищу работу. Может, вам нужен подмастерье? Меня обучала сама госпожа Химериада, а моя бабушка — ведьма Гюрзильда, — затараторил я.

— Работы нет! Убирайся!

— Но я могу… я буду…

— Пошел прочь! — почти завизжала она, указывая костлявым пальцем на дверь.

Выходя, я почувствовал, как нагрелся висящий у меня на груди амулет, наговоренный лично старшей ведьмой общины Болотья от сглаза*.

— Ах ты, карга старая! Да чтоб тебе неделю икалось! — Ярость вспыхнула во мне, как стог сена от удара молнии.

И тут мой взгляд упал на громадную фигуру, шевелящуюся в тени дерева. Подойдя поближе, я понял, что это тот самый тролль. Он сидел на земле и постанывал, обхватив правую ногу.

— Не сломал? — поинтересовался я, подойдя поближе.

— Харг аргал, хмырг! — невежливо отозвался тот, сверкнув налитыми кровью глазами.

— А ты смелый. Я бы ни в жизнь не полез вешаться, если бы меня перед этим ведьма сглазила.

— Тырг халдан карга?

— А мне почем знать? — пожал я плечами и указал на дверь, из которой только что вышел. — Она потом вот в этот дом зашла.

— Тыр гарун карга кирдык! — угрюмо заявил тролль и, поднявшись на ноги, решительно захромал к дому госпожи Хеммуль.

— И от меня ей привет передавай… — пробормотал я и пошел по следующему адресу.

Аптекарь встретил меня в халате традиционного серо-зеленого цвета, сжимая в руке бутыль из зеленого стекла с плавающим внутри скрюченным гомункулом.

— Господин Ож? — уточнил я, внимательно рассматривая толстячка.

Аптекарь оказался совершенно лыс, а его густые усы были неестественного ярко-желтого цвета.

— Д-да, т-так меня з-зовут.

— Дело в том, что я ищу работу, и госпожа Кобритта…

— У м-меня нет для в-вас работы, м-молодой человек.

— Кстати, я могу навсегда избавить вас от заикания. И вообще могу быть очень полезен!

— Н-не сомневаюсь, н-но м-многие из м-моих рецептов — эт-то секрет, к-который п-передается из п-поколения в поколение. И м-мне бы не х-хотелось…

— Понятно, — перебил я его. — А как насчет заикания? Это не долго, не больно и не дорого.

— П-пустое, — махнул он рукой. — П-при м-моей раб-боте п-постоянно п-происходят какие-то стрессы, взрывы и п-прочие неприятности. Думаете, я не п-пытался? Д-два-три дня — и з-заикание снова в-возващается.

— Постоянным клиентам скидки, — предложил я, но здесь тоже все было ясно. Пришлось уходить с пустыми руками.

Вторая ведьма захлопнула дверь перед самым моим носом, едва услыхав, что я ищу работу.

Гадалка долго думала, смотрела на мою ладонь и перебирала куриные потроха, предварительно измазав мне лоб кровью несчастной птицы.

— Карты все скажут, — наконец заявила она, раскладывая на столике гадальные картинки.

Старательно скрывая волнение, я вытащил одну из них и перевернул. На меня смотрел, улыбаясь, хитрющий тип в шутовском колпаке с бледным лицом и внушительными клыками.

— Хм. Безумный князь вампиров, — задумчиво пробормотала гадалка.

— И что это значит?

— Тебя ждут тяжелые испытания, мальчик. Но решение твоих проблем зависит от него, — указала она на карту.

— От спятившего повелителя вампиров?

— Скорее, это символ удачи. Той удачи, что сопутствует безумцам и актерам. Увы, если на твою судьбу влияет эта карта, то никто не сможет подсказать тебе верный путь или предсказать будущее. Могу лишь посоветовать держать нос по ветру и не упустить свой шанс.

— Мне. Нужна. Работа! — прорычал я и стукнул кулаком по столу.

Одна из карт вдруг выскользнула из-под моей руки и упала на пол рисунком вверх.

— Тайный советник, — определила ее гадалка.

— И что это значит?

— Бойся его. Этот человек способен разрушить твою жизнь. Но его советы укажут тебе верный путь, поэтому слушай внимательно, что он скажет.

— А что насчет работы?

— Извини, — развела она руками, — мне нечего тебе предложить.

— И что теперь делать? Мне больше некуда идти.

— Тенеград — большой город, и ты наверняка найдешь своим талантам применение. Только сперва заплати мне три лунара за гадание.

— Какое еще гадание?

— По руке, по потрохам и по картам Судьбы. Обычно я беру больше, но у тебя, как я понимаю, туговато с деньгами. И внимательно следи за знаками судьбы, мой мальчик.

— Надеюсь, совет бесплатный? — пробурчал я, отсчитывая монеты.

Вышел от гадалки я в скверном настроении и был готов выплеснуть свою злобу на первого же встречного, наслав на него порчу или болезнь. Общение с ведьмами накладывает свой отпечаток, так что в гневе я порой бываю… неприятен.

Впрочем, лучше было приберечь силы, чтобы произвести впечатление на потенциального работодателя. В одном прорицательница была точно права — Тенеград большой, и, если я не смогу найти работу, значит, грош цена моим талантам и умениям.

Для начала нужен был хоть какой-то план. Тысячи торговцев, заведений и предприятий, которые занимались всем, что только может прийти в голову, — куда лучше податься, с моими-то навыками?

Денег почти не оставалось, поэтому я, наслав с помощью дорожной пыли на торговца легкое помутнение зрения, стащил с его лотка пару листков бумаги и пишущую угольную палочку. Отыскал укромное местечко, где меня никто не потревожил бы, и уселся составлять план. Кое-как расчертив листок бумаги, я просто начал выписывать те занятия, в которых я действительно разбирался и где мои таланты были нужны.

Немного подумав, решил быть честным перед собой и вычеркнул половину пунктов.

Затем отбросил те области, где была слишком высокая конкуренция. Как там говорила моя бабушка, насылая болезнь на одну захолустную деревушку, в надежде потом предложить им свои услуги? «Чем выше спрос на твои услуги, тем больше ты стоишь…»

— Что пишешь? — едва слышно прошелестел чей-то голос, напоминая шорох осенней листвы.

Я оглянулся, но рядом никого не было.

— Показалось, — пожал плечами и вернулся к списку.

— А у тебя в третьем слове ошибка, — снова повторил голос с ноткой злорадства.

— Чего?

— Вместо знака «арем» там должен быть «арн».

— Символ судьбы, — я вдруг вспомнил слова гадалки о знаках и тайном советнике. Вот уж не думал, что все сбудется так быстро и в точности. Хороша колдунья, честно заработала свои монеты!

— Ишь ты, какой умный выискался! Умный и невидимый, — намекнул я своему собеседнику.

— А это уж кому как умения хватает.

И то верно! Скосив глаза, я прикусил губу и, ощутив солоноватый привкус крови, быстро наговорил себе ведьминское зрение. Оглянулся и сразу заметил говорившего.

— Так-так… Метр ростом, в овечьем тулупе на голое тело, рожа красная, а ко лбу дубовый листок прилип, — вслух начал описывать я увиденное. — Банник*! Вот только бани по близости что-то не видно.

— Снесли, — вздохнул краснолицый мужичок. — А от духов почистить забыли. Вот я и брожу по Золотому кварталу: дальше-то мне ходу нет, место держит.

— И давно?

— Да, считай, уже третий год, — вздохнул банник.

— Слушай! — осенило вдруг меня. — Наверняка ты здесь все знаешь. Давай так. Ты мне помогаешь, а я тебя изгоню по всем правилам.

— Не надо меня изгонять, — отпрыгнул тот и выставил вперед крепенькие кулачки. — А на новое место пересадить сможешь?

— Гхм. Ну, если у тебя есть на примете свободная баня, то могу попробовать.

— Есть! Хорошая, новая… Свой банник там еще не завелся, так я бы с радостью. Идем, покажу!

— Тпру! Ишь, разогнался. Ты сначала свою часть уговора выполни.

— Ладно. Чего тебе нужно?

— Знаешь что, друг мой банник… А помоги-ка ты мне найти работу!

Глава 4
В поисках работы

— …жители этого города недооценивают важность бань! За последние десять лет снесли почти десяток, а на их месте построили лавки, храмы темных богов и даже, страшно сказать, бордели!

— Невероятно, — отозвался я, полностью погруженный в свои мысли.

— Конечно, содержать приличную баню стоит очень недешево. Одни только моющие средства… Да ты сам посуди: для зомби и прочей нечисти нужен бассейн со спокойной водой — проточной они боятся что огня. А ведь они — ну зомби — прошу прощения, воняют!

— Невероятно…

— Вот-вот! Невероятно воняют! Представляешь, что станет с водой, когда там пара десятков мертвяков искупается? И бассейн постоянно нужно чистить. Конечно, можно просто запустить в него серебристых трупожорок — слыхал про таких рыбок? Но, во-первых, где их достать? А во-вторых, нужно постоянно следить, чтобы они не слишком выросли, а не то войдет в воду грязный зомби или упырь, а выйдет — начисто обглоданный скелет!

— Невероятно…

— Да, жуткое зрелище. А призраки? Иногда встречаются такие древние экземпляры, что с них проявившуюся эктоплазму сутками счищать приходится. Щелочные ванны для вурдалаков, сернистые купальни для бесов и демонидов*, паровые комнаты для вампиров, некропотоковый душ для личей* — и за всем этим нужен глаз да глаз! Скажу тебе честно, толковых банников нынче остались единицы.

— Невероятно…

— Ну почему же? Как раз это вполне понятно. Ценности нынче не те — о чистоте тела и помыслов никто уже и не думает, всем подавай только денег и власти. Грязных денег, прошу заметить! Вот взять, например, тебя. Ты когда в последний раз был в хорошей бане? Ну или хотя бы умывался с мылом?

Как вы уже догадались, мы с банником бродили по Золотому кварталу в поисках работы. Банный дух, назвавшийся Йорхшем, оказался действительно хорошим проводником, успев облазить за годы вынужденного скитания все уголки. Но был у него один серьезный недостаток — болтливость. Унять его было совершенно невозможно, создавалось ощущение, что все это время ему не с кем было поговорить. Впрочем, может, так оно и было? Далеко не каждый способен общаться с духами места*, да и кому какое дело до беспризорного банника?

Все бы ничего, но тема для разговоров у Йорхша была всего одна — бани. Этот замухрышка в грязном овечьем тулупе, шлепающий босиком где-то рядом, оказался просто одержим чистотой и своими банями. Выслушивать все эти откровения не было никаких сил, а потому я просто не обращал на его болтовню никакого внимания и создавал видимость беседы, вставляя в редкие паузы всего лишь одно слово:

— Невероятно!

— Эй… Погоди, ты что, меня совсем не слушаешь? — Голос банника звучал обиженно. Видеть его я не мог, поскольку врожденным ведьминым зрением не обладал, а наговор через косой прищур давал слишком кратковременный эффект, да и глаза потом болели жутко.

— Прости, Йорхш, просто я немного не в себе. Мы потратили полдня — и никаких результатов!

Действительно, сопровождаемый невидимым и неслышимым для всех банником, я бродил по Золотому кварталу и стучался в сотни дверей, но все безуспешно. Ведьмы, аптекари, алхимики и знахари в один голос твердили про «фамильные секреты», «опасные рецепты» и старались выпроводить меня побыстрее. Торговцы, едва заслышав о моих талантах, тоже чуть ли не в шею выталкивали прочь:

— Ты сам посуди, — объяснял мне невысокий гоблин, продававший амулеты от сглаза, — кто станет тебя к товару приставлять? А ну как попортишь? Куда я его потом дену?

— Да не собираюсь я ничего портить! К тому же порчу навести — это тебе не висельнику веревку обрезать, здесь нужно время и должный настрой. Тебе ли не знать?

— Вот! То-то и оно. Покупатели, знаешь ли, разные бывают. Иногда такие типы встречаются, что своими руками придушил бы, а приходится кланяться и улыбаться, — оскалился горбун. — Живо тебе нужный настрой создадут. Из себя выйдешь, так не то что товар — клиента сглазишь или хворь какую нашлешь. А чья репутация пострадает? Моя! Нет, никто в здравом уме товар тебе не доверит, уж извини, говорю тебе все как есть.

Потом я решил наведаться к тем, кто занимается изгнанием злобных духов. Уж чему-чему, а обращаться с шумным народцем, как называли их ведьмы, меня бабушка научила. Я еще ходить толком не умел, а уже шугал домовых под лавкой. Несколько штук госпожа Гюрзильда специально поселила в горнице — за мной присматривать, да чтобы внук мог применять полученные знания на практике. Работа с духами была не самой сложной, но денежной. Почему бы и не попробовать?

Увы, и тут меня постигла неудача. Йорхш привел меня на улицу Бездушную, где ютились охотники на нечисть, изгоняющие духов, чистильщики и заклинатели всех мастей. Окинув взглядом нестройные ряды домов и двери, над каждой из которых висела вывеска, я сперва обрадовался — выбор большой, наверняка здесь кому-нибудь нужен толковый помощник.

Как бы не так! Половина из них оказалась шарлатанами, которые даже не смогли обнаружить моего спутника. Едва поняв, что я кое-что в этом деле смыслю, они тут же хлопали дверью перед моим носом. Другие же снова начинали знакомую песню о профессиональных секретах. Угу, жестяное ведро с медной колотушкой у одного, простой оберег от домовых и кикимор у другого, а третья так и вовсе святую воду в бочке хранила: меня от нее всего так и обсыпало красными пятнами, насилу из хижины той магички выбрался. Нет-нет, я не нечисть и не посвященный Тьме, просто у меня на нее жуткая аллергия.

Впрочем, были среди всех этих проходимцев и те, кто действительно имел дело с духами и дикой нечистью. Кто-то сразу заявлял, что у них нет работы, другие задавали множество вопросов или устраивали какое-нибудь испытание. Я даже впервые подумал, что наконец-то ухватил свою удачу за хвост, но… хвост тот оказался для меня слишком скользким.

— Да что с вами всеми такое?! — не выдержал я, услыхав очередное «мы подумаем…».

— Ты только не волнуйся, — попытался меня успокоить только что отказавший в работе Гард, кладбищенский охотник. — Понимаешь… Ты, конечно, хорош, для некоторых — даже слишком хорош. Но тебе будет проще открыть свое дело, чем подсесть кому-то на хвост. Вот только такого конкурента вряд ли кто потерпит…

— Почему?! Что со мной не так?

— Ты — внук ведьмы. Обладающий даром. Не обижайся, но иметь дело с тобой никто не захочет.

— Из-за пары дурацких предрассудков?!

— Из-за множества катастроф и смертей, которые так или иначе связывают с подобными тебе, с ведьмаками. За вами тянется дурная слава, от которой не отмоет даже банник, — кивнул он в пустоту рядом со мной. — Только без обид. Учти, что мой дом заговорен, и от дурного глаза в том числе.

Вот теперь все встало на свои места. Ведьмак. Звучит почти как приговор, но в словах господина Гарда был определенный смысл. Проклятие — да он был абсолютно прав! Объяснять всем и каждому, что я не такой, не было смысла — не поверят. Или испугаются, что рано или поздно натура возьмет свое.

— В любом случае, спасибо, что уделили мне время, господин Гард, — я постарался быть вежливым до конца и с трудом подавил зарождающийся во мне гнев. Охотник понимающе усмехнулся.

— Я не знаю, кто взял бы тебя на работу. Попробуй поискать себе место там, где ты будешь не слишком выделяться и не сможешь причинить кому-нибудь вред. Или где именно за это и платят.

— Да, так я и сделаю, еще раз спасибо.

* * *

— Слушай, а ты всегда ищешь работу на пустой желудок? Между прочим, уже время обеда! — заметил банник.

— Звучит разумно, — согласился я, немного поразмыслив.

— Знаю я поблизости одно местечко…

— Давай на этот раз я сам выберу. Кажется, вон оттуда доносится чудеснейший аромат.

— На твоем месте я бы не…

— Я так хочу! Не устраивает? Можешь убираться вон! — вспылил я.

— Хорошо-хорошо, сделаем так, как ты скажешь, — тут же согласился Йорхш.

Удовлетворенный этой победой над несчастным духом, я зашагал в ту сторону, откуда ветер донес дивный аромат, от которого мой рот тут же наполнился слюной. Пахло просто изумительно! Что бы это ни было и сколько бы оно ни стоило — я это сегодня съем!

Смело толкнув дверь, я вошел в заведение под названием «Ароматный ад».

Убранство, вопреки моим ожиданиям, навеянным вывеской, было более чем скромным и более чем грязным, на что мой спутник отреагировал набором отменных ругательств в адрес хозяев.

Тем не менее таверна — а это оказалась именно она — была набита битком, и никто не беспокоился по поводу ее чистоты. И пахло здесь воистину божественно! Причем я имею в виду вовсе не наших, темных богов, от которых в лучшем случае несет серой или попахивает мертвечиной.

Свободное место было всего одно, и на него уже был претендент — широкоплечий детина с красными глазами и лицом землистого цвета, выдающим в нем представителя подземных урлоков — полулюдей, полуорков, живущих в пещерах под горами Траг. В обычной ситуации связываться с ним было бы себе дороже: наговоры и сглазы на урлоков почти не действовали, а проклятия требовали подготовки, но сейчас мне слишком хотелось есть.

— Эй, стой! Ты куда?! — раздался позади отчаянный голос банника, когда я решительно направился к свободному столику.

— Драться за еду, — бросил я за спину и ускорил шаг, заметив, что плечистый урлок уже садится на место, которое должно было быть моим.

В ответ со стороны невидимого банника раздалось невнятное бормотание, складывающееся в смутно знакомый ритм. Настолько знакомый, что я даже замер на месте и обернулся, прикусив до крови губу и нашептав наговор «ведьминого глаза», чтобы проверить свою догадку.

Рядом с Йорхшем стояло мохнатое существо, отдаленно напоминающее человека. Глаза-бусинки, два торчащих передних зуба, словно у кролика, и огромный круглый живот, который существо придерживало обеими руками. Собственно, именно оно сейчас и бормотало, и я даже смог разобрать пару строк наговора, который ведьмы называли сопливым носом. И предназначался он мне!

— …не услышит, не учует, коль в пивнухе заночует.

Корень яххи*, тот что стух, отшибет любому нюх! — закончил пивник. — А это был именно он — и довольно ухмыльнулся: — Все, человек, теперь ты сможешь мыслить трезво.

Услышать такие слова от трактирного духа было столь необычно, что я даже не стал сразу на него обижаться. Лишь оглянулся — убедиться в том, что место занято, и урлок жадно уплетает за обе щеки что-то, отдаленно напоминающее комок болотной тины. И вот эта мерзость так заманчиво пахла?

Стоп! Как и предполагалось, наговор напрочь отшиб мне нюх, и теперь «Ароматный ад» вовсе не казался таким уж заманчивым заведением. Неопрятность и убожество убранства так и бросались в глаза и вызывали у меня множество разных чувств, кроме желания здесь отобедать. И странно выглядели довольно урчащие посетители, которые с наслаждением облизывали пальцы и шумно втягивали воздух.

— Что здесь происходит? — навис я над банником и пивником.

— Обычное чародейство, — пожал плечами трактирный дух. — Хозяин понимал, что его заведение скорее отпугнет посетителей, чем приманит, а здешней стряпне так и вовсе место на помойке — таким даже зомби давиться не станет. Вот он и нанял аромага*, чтобы тот заклял таверну. Это всяко дешевле выходит, чем делать ремонт и брать на работу хорошего повара.

— Я это сразу почуял, попытался тебя остановить, да только ты и слушать не хотел, — вмешался Йорхш. — Вот и пришлось позвать его на помощь, пока беды не случилось.

— Оглянись, человек. Сюда приходят только те, кто способен различать запахи. От чародейских ароматов они теряют голову и требуют еще и еще. А потом снова возвращаются. И платят за эти помои втрое больше того, что просят в соседних забегаловках, хотя там кормят не в пример лучше.

— Хм… А если кто-то, допустим, простудится и придет сюда по старой памяти? — спросил я.

— Для таких случаев хозяин держит Рорка, — пивник указал в дальний угол.

Рорк оказался орком. Громадный, с увесистыми кулачищами, он сидел на лавке, хмурым взглядом встречая посетителей и внимательно наблюдая за обедающими.

— И что, неужели эта аромагия так часто дает сбой? — засомневался я.

— Наоборот, — усмехнулся дух, — здесь каждый день дерутся из-за тарелки какой-нибудь дряни, за которую даже кладбищенские собаки не грызлись бы.

— Йорхш, убираемся отсюда немедленно. Обещаю, что впредь буду к тебе прислушиваться. И тебе огромное спасибо, что помог меня удержать, — обратился я к пивнику. — Может, я могу для тебя что-нибудь сделать?

Тот молча почесал свое выпирающее брюхо и покосился на хозяина трактира.

— Обижает? — догадался я.

— Такую кислятину под видом пива сюда привозит, что я без работы сижу. Как можно сделать хуже то, что и без того пить невозможно? Ну какой я пивник, если даже в пиво помочиться не могу? Потому что от этого у него только пена гуще да вкус лучше делается! Трактирщик этот измывается надо мною, а я даже поквитаться с ним не могу. Хоть ты жалобу на него пиши!

— Кому? — опешил я.

— Профсоюзу злобных духов. Слыхал о таком?

— Нет.

— И я нет, — вздохнул пивник. — Потому и не написал. А еще я писать не умею… Хозяин избавляться от меня не хочет, ему денег жалко, а сам уйти не могу, место держит. Да и куда я пойду? Бродить неприкаянным и лишенным силы, как этот? — кивнул он в сторону молчаливого банника.

— Да уж… Влип ты. Я бы мог тебя изгнать, но лучше от этого не станет.

Мне стало действительно жаль это пузатое существо. Он ведь, как и я, по своей природе вредитель, да вот только служить своему призванию не может — так ведь и совсем захиреть можно. Это как же нужно запустить трактир, чтобы даже злобному духу там нечего было делать?

По-хорошему, мне следовало чем-то помочь несчастному пивнику. Выпросив у него листок бумаги и писало, я взялся за дело. И уже через полчаса трактирный дух получил улучшенную версию своего наговора, который можно было наговорить ну, например, на бочку с пивом. И любой, кто отведал бы того пивка, сразу получил бы полное прояснение обоняния и разума, со всеми вытекающими последствиями, весьма неприятными для двуличного хозяина этой забегаловки.

После этого мы отправились в соседнее заведение, которое указал мне Йорхш. Заказав себе кувшин с квасом, гречневую кашу и бараний бочок с луком, я погрузился в раздумья.

— Ну что, банник, какие будут мысли? Куда мне теперь податься?

— Ну, если ты умеешь с ремесленными духами управляться так же ловко, как и с шумными, то я бы посоветовал идти к мастерам. Полезных духов нынче редко кто подсаживает.

— Не годится, — мотнул я головой. — Вот зверей приручать могу, да только кому это нужно? И кто подпустит вредителя к своим любимцам или к охотничьим тварям?

— Никто, — согласился дух. — Амулеты делать умеешь?

— У меня всегда с зачарованием были проблемы. Разве что порчу могу навести, но на такие вещи особого спроса нет. Так что в мастерские мне тоже путь заказан.

— А чем вообще занимаются ведьмаки?

— Тем же, чем и ведьмы, — пожал я плечами, — портят жизнь людям и нелюдям. Не со зла, конечно, и не потому, что ничего другого не умеем, просто слава у нас такая. Ты сам посуди: если к тебе десять человек идет, чтобы на кого-то порчу навести, и только один — хворобу исцелить, то волей-неволей начнешь больше внимания уделять проклятиям и сглазу, а не целительным наговорам и настоям. Так что год за годом, век за веком ведьмы все больше занимались именно вредительством. За последние две сотни лет не было придумано ни одного нового ритуала или наговора, который помогал бы людям! Зато новые проклятия или виды летучей чахотки — чуть ли не каждый год создаются.

— Ломать — это тебе не строить, — глубокомысленно заявил Йорхш.

— А вот давай прикинем: пришел к тебе больной, а ты раз — и вылечил его, он заплатил и убежал довольный. А если к тебе приходит завистливая селянка, чтобы мужа соседки приворожить? — Я поднял руку и начал загибать пальцы. — Мужика приворожили, это раз. Потом соседка приходит узнать, что вдруг с ее ненаглядным случилось. Делаем гадание на порчу. Понятное дело, что гадать-то там нечего, и так все ясно. Это два. Потом нужно с мужа приворот снять. Это три. И тут же соседке, змеюке, отомстить, порчу наслать — красоту попортить или корову свалить больной…

— И ждать в гости уже соседку, — быстро уловил мысль банник. — Ловко придумано!

— Это не мы придумали, это человечья натура такая, — поправил я его.

— Значит, тебе нужно искать работу там, где вредят людям.

— В убийцы идти? Или в уличные грабители?

— К ним так просто не прибиться. К тому же, как я понял, тебе нужны чистые деньги. Честная работа, на которой дозволено вредить людям. И нелюдям…

Вдруг за моей спиной послышались звуки возни, хруст выбиваемых зубов и звон разбившейся посуды. Достаточно далеко, чтобы не беспокоиться по этому поводу.

— А ну успокоились оба! — рявкнул вдруг громадный детина, до этого спокойно сидевший у стены чуть правее меня. Он встал, подошел к дерущимся и, казалось, просто положил руки им на плечи.

Вышибала был совершенно лысый, а шея у него была такой короткой, что палачу пришлось бы здорово постараться, чтобы по ней попасть. Под тяжестью его рук забияки заметно присели и тут же перестали неумело тыкать друг в друга кулаками.

— Хотите драться? — Здоровяк ухватил одного из нарушителей спокойствия за шиворот и спокойно приподнял его, держа на уровне глаз. — Идите на улицу или деритесь со мной. Понятно?

Висевший над полом задира часто закивал, соглашаясь. Заверив громилу, что будут вести себя спокойно, драчуны вернулись к трапезе.

— Вот то, что мне нужно! — радостно заявил я, обращаясь к невидимому баннику.

— Ты что, решил в вышибалы податься? Уж извини, но не годишься ты для такой работы. Там ведь нужно выглядеть так, чтобы любой задира сидел тише воды и ниже травы.

— Да нет же. Я говорю о боях без правил! Идем, покажешь, где здесь у вас за деньги друг другу носы и ноги ломают.

Быстро допив остатки кваса, я направился к выходу из трактира.

Глава 5
Бои без правил

— Эй, послушай, — нагнал меня Йорхш, — ты же это не серьезно?

— Почему? — удивился я.

— Ну вот взять тех же вышибал. Они должны выглядеть угрожающе, а в случае чего — разнять драчунов и вышвырнуть из трактира. Верно?

— Вроде того.

— Но ведь одно дело — трактирная драка, и совсем другое — бои без правил! Там ведь тебя будут бить!

— И что?

— Бить по-настоящему те, кто умеет это делать. Был бы ты магом, оно и понятно, — но ведь ты ведьмак! Все эти проклятия, наговоры и сглазы хороши, но уж больно долго действуют, особенно на нелюдей.

— На нелюдей?

— Ну конечно! Оборотни и вурдалаки, урлоки и орки, демоницы всех мастей, кровавые рххары — мало ли кому захочется кулаки почесать и деньжат заработать? Кстати, а разве все эти твои фокусы не по-разному на разных тварей действуют?

— Не только на тварей, — вздохнул я, — чем здоровее и выносливее человек, тем больше нужно времени и тем слабее эффект. Хороший боец меня пережует и не поперхнется.

— И какой же у тебя план?

— Я не буду драться с бойцами. Веди меня туда, где можно попробовать свои силы в магическом поединке.

— Ох, святые инквизиторы, — простонал банник, — похоже, придется мне и дальше жить на улице.

— Не бойся, — успокоил его я, — лучше постарайся меня хорошенько разозлить перед боем, мне нужно подготовиться.

И тут же камень, лежавший у меня на пути, откатился в сторону: ровно настолько, чтобы подвернуться мне под ногу. Это было… неожиданно, и я, взмахнув руками, рухнул на землю, в самом прямом смысле ударив лицом в грязь: упал прямо в лужу, которой еще мгновение назад тут не было.

— Хе-хе, неуклюжий человек. Ты с камнем не можешь справиться — как же ты будешь драться с настоящим колдуном? — раздался ехидный смешок из пустоты.

— Ах ты, мерзкий дух! — вскинулся я. — Шутки шутить со мной вздумал?

— Эй, человек, ты же сам хотел разозлиться?

— Хм, верно… Отличная работа, продолжай!

Возможно, вы не совсем понимаете, что все это значило. Сейчас попробую объяснить.

Для того чтобы заклинания обретали реальную власть над материей, маги используют различные источники силы. Стихийные волшебники обращаются к чистым энергиям стихий. Некроманты и черные колдуны преобразуют эманации страданий и смерти. Но в своем большинстве маги используют собственные резервы особой энергии, называемой мана. Ее маги частично производят сами, частично — впитывают рассеянную вокруг «дикую» ману или преобразуют силу стихий.

С ведьмами все иначе. Наверное, дело в их женской природе, а может, в особенности магии вредительства, которая требует своего подхода. Они черпают силу в собственных эмоциях. Учитывая характер их колдовства, и чувства нужны соответствующие: гнев, злость, зависть, жажда мести — в общем, все то, за что так ненавидят и боятся ведьм.

Для того чтобы успешно заниматься вредительством, колдуньи сознательно взращивают в себе все самое худшее, собирая по крупицам и усиливая отрицательные эмоции. Они учатся по собственному желанию впадать в ярость, завидовать чему угодно и ненавидеть все живое, чтобы черпать из этих чувств силу. Большинство из них весьма милы и добродушны от природы, а их кажущаяся раздраженность и сварливость — всего лишь «рабочий настрой», позволяющий наделять ведьминские ритуалы и наговоры реальной силой. К тому же, вложив злобу или досаду в какое-нибудь проклятие, и в самом деле чувствуешь себя спокойнее и добрее.

Этому учили и меня. Конечно, мужчины по своей природе намного спокойнее и сдержаннее, чем женщины, и потому ведьмовская наука давалась мне крайне тяжело, а результат был… В общем, особых поводов для гордости не находилось. В спокойном и благожелательном состоянии мне нужно сильно постараться, чтобы сглазить хотя бы муху. Вот поэтому сейчас и приходится вытаскивать наружу все то темное, что используют ведьмы в своем колдовстве. С помощью Йорхша, разумеется.

— Эй, человек, сзади! — окликнул меня банник, вынудив обернуться.

И тут же на меня налетел человек, шедший мне навстречу.

— Смотри, куда идешь, мальчишка! — прорычал он, огибая меня.

— Благодари темных богов, что мне нужны эти силы, — едва слышно прошипел я ему вслед. — Но я тебя запомнил, хорошо запомнил.

— Ну как? Достаточно?

Едва различимое шевеление воздуха дало мне понять, что банник находится где-то чуть правее. Использовать «ведьмин глаз» я не хотел, экономя с таким трудом накопленные силы. Наугад пнув в то место, я почувствовал, как нога отшвырнула что-то мягкое. Увы, сейчас я мог себе позволить только такой способ отомстить изобретательному духу.

— Ты отлично справился, Йорхш! Если не получится с твоей новой баней, то ты всегда сможешь найти работу в Болотье. Если я тебя к тому времени не придушу за усердие. А сейчас помолчи, мне нужно подготовить несколько наговоров.

С зачарованием предметов у меня всегда были проблемы, да и наверняка использовать магические амулеты и оружие в таких боях запрещено. Классические проклятия слишком долго действуют, глазить нужно непосредственно своего противника, а потому я решил заранее подготовить несколько наговоров, чтобы потом не терять времени. Работать приходилось без специальных компонентов и ритуалов, с которыми все получается намного проще и аккуратнее, но уж что есть, то есть. Буду терпеть, причем в самом прямом смысле.

Целительные наговоры невозможно наложить на живую плоть, и потому знахарки шепчут на воду, заговаривают нитку или горстку крупы и с помощью таким образом зачарованных предметов лечат людей или нелюдей. А вот с вредительскими наговорами ведьм все совсем наоборот. Если нет возможности сразу швырнуть его в жертву, то приходится подготавливать наговор, используя живых птиц или крыс, которые хорошо переносят вредительские чары, почти не подвергаясь их воздействию. Ну а в самом крайнем случае приходится держать его на себе, испытывая при этом жуткую боль.

Лично я — да и большинство ведьм — использую для этого свою левую руку. Согласитесь, было бы глупо проделывать подобный трюк с ногой или головой, потому что это действительно больно. К тому же так намного удобнее сбрасывать наговор на жертву: достаточно одного лишь касания, а при должной сноровке можно это проделывать и на расстоянии. Что же касается боли, тот тут уж ничего нельзя поделать, остается только терпеть.

И теперь я терзал свою руку, слой за слоем, плетение за плетением опутывая ее узором наговоров, щедро вкладывая в них полученную с помощью Йорхша энергию отрицательных эмоций, на ходу меняя слова и строки стихов-наговоров, усиливая их и приспосабливая. Боль лишь придавала мне решимости и злости. Я не старался беречь с таким трудом запасенные силы: вряд ли у меня будет возможность и время демонстрировать свои более чем скромные познания в ведьмовстве. Все решат первые несколько секунд, как это обычно и бывает в магических поединках.

— Эй, человек, мы уже пришли! — прервал мои размышления банник.

Мы стояли перед заброшенным домом с покосившимися и покрытыми плесенью стенами, который выглядел чужеродным пятном грязи в этом довольно благоустроенном переулке. Похоже, нам нужно было именно сюда…

* * *

Своей очереди мне пришлось ждать около получаса. За это время мы стали свидетелями трех поединков, и, признаюсь честно, с каждым боем решимости у меня оставалось все меньше и меньше. Разминая левую руку, которая уже начала терять чувствительность, я с интересом наблюдал за тем, как бойцы уродуют и калечат друг друга, стараясь как можно быстрее вывести противника из строя. Чем больше наблюдал, тем лучше понимал, что против этих бойцов у меня не было ни единого шанса. Они двигались слишком быстро и выверенно, полностью сосредотачиваясь на своем противнике. Такого вряд ли остановишь проклятием или сглазом через косой прищур. Обездвиженная рука или нога, внезапная боль в груди или потеря ориентации в пространстве — для них все это досадные мелочи, не стоящие внимания.

Собственно, именно поэтому я и решил бросить вызов магу, а не бойцу. Такой оказался сегодня в списке всего один, самый настоящий стихийник, назвавшийся Огненным Ураганом. К слову, все участники боев придумывали себе какие-нибудь звучные прозвища. Мы видели поединок Черного Шмеля и Кривого Когтя, Несокрушимого и Сокрушителя — наверное, устроитель боев здорово повеселился, когда поставил этих двоих в пару. Грозный Смертокрыл оказался не кем иным, как каменным горгулом, а раскатал его в мелкий гравий самый настоящий окостенелый вурдалак, назвавшийся Росомахой.

Сначала я хотел записаться как Ведьмак, но передумал. Во-первых, способностей настоящего ведьмака у меня не было, а во-вторых, это дало бы противнику понять, с кем ему предстоит иметь дело. Поэтому я выбрал нейтральное прозвище: Хитрый Маг. Пусть Ураган поломает голову над тем, чего от меня можно ожидать.

И вот обломки горгула сгребли на лопату, а израненным вурдалаком занялся целитель, пытаясь пришить ему оторванную руку. Если вы решили, что бои без правил, на которые я подписался, проходили довольно жестко, то вы совершенно правы. Бой идет до тех пор, пока одна из сторон не признает себя проигравшей или не выйдет из строя, не в силах продолжать. Зато платят тут и за победу, и за проигрыш, пусть и гораздо меньше. Как мне объяснил Йорхш, смертельный исход случается крайне редко, ведь за боем следят специально приглашенные некромант и целитель. Горгулу же просто не повезло. Во-первых, мастер, создавший его, не наделил свое творение способностью говорить, и он просто не смог объявить себя проигравшим. А во-вторых, глядя на куски некогда живого камня, и некромант и целитель лишь развели руками — не их профиль.

— Итак, — разнесся по залу голос устроителя состязаний, — наши следующие бойцы! Единственная сегодня пара чародеев удивит вас своим мастерством и магической мощью, обратив силу стихий друг против друга!

Дом, снаружи казавшийся старой развалиной, внутри был довольно просторным и ухоженным. В центре находилась импровизированная арена — круглая площадка, окруженная тусклыми светильниками. Вокруг стояли кольцом охранители, а за их спинами зрители, которых собралось около сотни. В этой толпе сновали букмекеры, принимавшие ставки, и вездесущие лоточники, предлагавшие напитки и нехитрую снедь на любой вкус: от кусков хлеба и несвежих фруктов до белых могильных гусениц и жареных крыс. Я вышел вперед из-за широких спин охранителей, которые окружали площадку для поединков.

— Молодой и подающий надежды боец, назвавшийся Хитрым Магом! — продолжал надрываться устроитель. — Не знаю, в чем заключается его хитрость, но надеюсь, что она поможет выстоять в бою!

Да уж, оратор из него был никудышный, но толпа все равно отозвалась нестройным гулом. Поворачивать назад уже было поздно, и я поднял руки, приветствуя зрителей.

— Хитрость против силы, потому что его противником будет сам… Огненный Ураган! Да-да, уже хорошо знакомый вам мастер двух стихий снова почтил нашу арену своим присутствием!

И из тени вышел мой противник. Высокий мужчина с короткой черной бородкой, облаченный в мантию стихийного мага. Вообще-то здесь, на Темной Стороне*, не так уж много чародеев, имеющих дело с силами стихий, и этот тип наверняка обучался в Академии. Куда уж мне, недоученному внуку ведьмы с более чем скромным даром, тягаться с академическим магом, да еще и с завсегдатаем подобных сражений?

— Итак, стремительный, сокрушительный и неумолимый Ураган, обуздавший мощь двух самых яростных и непокорных стихий!

Маг раскланялся перед зрителями и пустил короткую молнию между своими ладонями, а потом зажег три сгустка пламени и принялся ими ловко жонглировать. Разумеется, я за ним наблюдал под «ведьминым глазом» и сразу понял, что это просто заранее заготовленная иллюзия. Не было там ни огня, ни молний — Ураган наверняка берег силы для поединка. Но, нужно отдать ему должное, толпа на эту эффектную демонстрацию отреагировала дружным воплем.

— Мы здесь чтобы сражаться или смотреть на выступление уличного фокусника? — спокойно, но громко произнес я.

И все вокруг умолкли. Руки чародея замерли, а огни продолжали свой путь, словно ими жонглировал невидимка. Заметив это, Ураган едва заметным жестом развеял иллюзию и кивнул устроителю.

— Да начнется битва! — кратко провозгласил тот, не желая больше затягивать.

И едва утихли звуки его голоса, как с кончиков пальцев Урагана сорвалась длинная ветвистая молния, целившая в то место, где еще пару мгновений назад стоял Хитрый Маг. Разумеется, едва услышав слова заклинания, я приготовился и отскочил в сторону, как только прозвучало слово-ключ. Пусть я и не пользуюсь классическими заклятиями, но кое-что о них знаю: недаром меня два десятка лет обучали ведьмы Ковена. Дожидаться повторного удара я не стал и сам перешел в нападение.

Что мог противопоставить магу я? То же, что и любая мало-мальски опытная ведьма. Знаете, за что все не любят, этих славных старушек с крючковатыми носами и сгорбленными спинами? Ну, кроме их скверного характера и дурного запаха изо рта? Ведьмы не бог весть какие бойцы, они не особо ладят с силами природы или стихий, да и целительством занимаются с большой неохотой. Зато в насылании болезней и проклятий им нет равных. За это их ненавидят, за это и ценят.

Существует несколько способов творить заклинания, и для каждого из них — свои методы противодействия. Ураган воспользовался вербальной формой чароплетения, а значит, нужно заставить его замолчать или сбить дыхание. Госпожа Химериада, деревенская наставница по боевому ведьмовству, в таких случаях насылает неудержимую чихотку, но это уже высший класс и огромный риск для всех окружающих — чихающий маг может нечаянно такого наворотить, что потом и десять архимагов не расхлебают. Я же предпочитаю самую обычную икоту: попробуй-ка правильно произнеси заклинание, постоянно икая!

Тряхнув в сторону противника левой кистью, я высвободил наговор на икоту, быстро зачитав заключительные строки заклятия и вплетя в них прозвище мага. Конечно, для этого обычно используется настоящее имя, а еще лучше — тайное, но такой роскоши я себе позволить не мог.

Икающий чародей попробовал бросить в меня пару заклинаний, но оба они оказались нестабильны и развеялись, даже не долетев до цели. Кажется, это был сгусток пламени и кулак, сплетенный из потоков воздуха. Довольно неплохо для того, кого одолела наведенная икота!

— Прокля… ик! Проклятый колдун… ик! — злобно прошипел тот, бросая мне под ноги какие-то семена, из которых тут же начало формироваться подобие маленького смерча.

Воздушного голема я просто пнул ногой, и тот развеялся. Это было больше похоже на отвлекающий маневр, чем на серьезную попытку причинить мне вред, да так оно и оказалось: стоявший в десяти шагах передо мной Ураган тем временем вычерчивал руками прямо перед собой какой-то сложный символ, и его пальцы оставляли в воздухе пылающий след. Похоже, он решил прибегнуть к жестовой форме заклинаний, раз уж речь ему не повиновалась.

Впрочем, это я предвидел — ай, спасибо за науку, госпожа Химериада! — и, в пару прыжков сократив расстояние между нами, швырнул в мага последний наговор. Маловато? Зато я вложил в эти два наговора все свои силы. Любая ведьма средней руки и не поморщилась бы, а вот для меня это был предел возможностей.

Впрочем, Огненному Урагану и этого хватило. Он заорал и замахал руками, разметав огненные символы. Жуткая боль в суставах, от которой пальцы крючит так, что не то что заклинания плести — даже ложку взять не сможешь. Не очень приятная штука, согласитесь. Именно так работал наговор на суставную ломоту, разработанный деревенской боевой ведьмой специально для того, чтобы осаживать зарвавшихся чародеев. Сотни раз я его использовал во время тренировочных поединков, но сегодня впервые в жизни применил для самозащиты.

— Ловкий… ик… ход, щенок, ик… я тебя недооценил. Колдун? Или темный целитель? — усмехнулся маг, разминая пальцы. Похоже, он использовал какое-то средство, чтобы снять боль.

— Ведьмак, — отозвался я.

— Врешь! Ик, на ведьмака ты ик… не тянешь, силенок маловато.

— Не числом, так умением…

— А что ты придумаешь, ик, против мысленного воздействия, умелец?

Он замер на месте и дико выпучил глаза. Вены на лбу Урагана вздулись, по лицу катились капли пота. Маг медленно поднял руку, указывая пальцем в мою сторону.

Точнее, в то место, где меня уже не было. Бросившись на землю, я кувырком преодолел разделяющее нас расстояние и вскочил на ноги справа от чародея. Тот повернулся, но недостаточно быстро.

— А вот что! — Я изо всех сил ударил его по затылку обломком доски, который успел поднять с пола во время своего акробатического трюка.

Между прочим, удар чем-нибудь тяжелым в голову — это и впрямь отличный способ прервать практически любую волшбу. Главное при этом не выпустить инициативу — ну и доску, разумеется, — из своих рук. И я обрушил на мага град ударов. Ураган пытался закрыть голову руками, но я метил не только по ней. Удар поддых, чтобы сбить дыхание. Второй — в висок, чтобы думалось тяжелее. Третий раз я ударил в локоть — если делать это умеючи, то боль будет просто зверской. И завершил начатое ударом сзади по ногам, прямо под коленями, чтобы сбить его на землю.

И вот здесь я допустил ошибку. Наверное, сказалось отсутствие опыта в реальных драках. Вместо того чтобы добить поверженного врага, я решил перевести дух. И тут же что-то тяжелое ударило меня по ногам, и пол с потолком перевернулись, меняясь местами. Прикрыв голову руками, я попытался откатиться подальше, но меня настиг удар ноги, угодивший прямо по почкам. Второй удар маг направил в голову, быстро усвоив мои уроки. В глазах потемнело, и тут же третий удар в грудь вышиб из меня остатки воздуха. Мне казалось, что противник раздвоился и атакует со всех сторон одновременно. Бил он безжалостно, стараясь попасть по голове или в солнечное сплетение, чтобы не дать вымолвить ни слова. Все, что мне оставалось, — это прикрываться, катаясь по полу. Все проклятия, наговоры и техники сглаза вылетели из моей головы, а вместе с ними, казалось, и пара зубов. А потом я услышал над собой гортанный выкрик и понял, что проклятый маг читает какое-то заклинание. Ударив ногой наотмашь, я почувствовал, что пинок угодил во что-то твердое, и попытался подняться, но тут на мне загорелась одежда, и я заорал от боли, теряя сознание…

* * *

— Эй, человек, ты живой? — Голос банника доносился словно сквозь пуховое одеяло. Что-то влажное и прохладное коснулось моего лица.

— А ты что, уже некроманта позвал? — Я попытался рассмеяться, но из горла вырвался лишь полухрип-полустон. — Не дождешься, тварь! Вот сейчас на ноги поднимусь и вам обоим устрою…

Разумеется, вставать я не собирался. Все болело так, словно меня переломали во всех местах и заново склеили, причем весьма небрежно. Я попытался открыть глаза, но не смог. Наверное, мешала корка спекшейся крови.

— Нет, я не некромант, — раздался вдруг рядом незнакомый мужской голос. — Ты бы лучше, парень, спрятал деньги да привел себя в порядок. Выглядишь так, словно и впрямь только что из могилы выполз.

Только теперь я понял, что сжимаю в кулаке несколько монет. Плату за мое позорное поражение.

— А какое тебе дело до того, как я выгляжу? И вообще, кто ты такой?

— Я тот, кто хочет предложить тебе работу. Разумеется, если ты не намерен и дальше валяться здесь в ожидании, пока тебя не подберут мусорщики, приняв за неумело поднятого зомби.

Глава 6
Грязная работа

Должен сказать, что я ожидал чего угодно, но только не этого. Столько времени и здоровья потратил в поисках работы, а она меня сама нашла! Да еще и в таком непотребном виде. А кстати, в каком именно?

Я лежал спиной на чем-то мягком. Судя по ощущениям, на мне места живого не было, но все части тела были относительно целы: кровоточащих ран нет, переломов и отбитых органов — тоже. Разве что пары зубов чуть не лишился, зато избавился от последних иллюзий насчет своих бойцовских навыков.

— Йорхш… — с трудом прохрипел я.

Тот истолковал призыв верно, и мягкие влажные ладошки взялись за мои глаза, бережно оттирая с век засохшую кровь и грязь. Было больно, но сейчас я вообще всеми местами болел, так что процедуру омовения выдержал стойко. И, едва смог снова видеть, решил пересчитать свой выигрыш.

Чуть меньше тридцати лунаров… Я дал себя искалечить за жалкие три тысячи медяков! Да этого мне даже на лечение не хватит! Ну уж нет, таким способом я себе разве что на надгробье заработаю, да и то, когда будет уже слишком поздно.

— Гхм-кхе, — раздалось в стороне вежливое покашливание.

Святое благословение, совсем про него забыл! Стиснув зубы, я рывком принял сидячее положение, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли. Теперь можно было и взглянуть на своего возможного работодателя. Это оказался болезненно худой и бледный мужчина средних лет, одетый в темный камзол, а на голове его красовался высокий помятый цилиндр. Опирался незнакомец на трость, лицо его было совершенно обычным и без каких-либо особых примет, если не считать таковой тонкую нитку усов над бледными губами.

— Прошу прощения, господин э-э-э…

— Можете называть меня господин Незнакомец, — усмехнулся тот.

— Хорошо, господин Незнакомец. Вы что-то сказали насчет работы, я верно расслышал?

— Да, все правильно. Дело в том, что сейчас я крайне нуждаюсь в услугах кого-то вроде вас. Вы ведь вредитель, верно?

— Боюсь, что вы ошиблись, я не ведьмак… — соврал я.

— Разумеется, иначе здесь бы лежали не вы, а этот… Огненный Ураган, кажется, так его звали? А мне нужны именно вы! Ведьмаки слишком грубы и действуют прямолинейно. Им недостает аккуратности и творческого подхода. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Догадываюсь, — кивнул я. — Дело очень деликатное и не терпит огласки?

— В самую точку! — обрадовался он моей сообразительности. — Я слежу за вами от дома госпожи Хеммуль… Кстати, должен заметить, что с троллем вы придумали просто гениально! И именно такой подход я бы хотел увидеть и к своему делу.

— Сколько?

— Мне нравится ваша хватка! Надеюсь, вы понимаете, что я плачу не только за работу, но и за ваше молчание?

— Сколько?

— Триста.

— Достойная сумма, — прохрипел я, прикидывая, что можно купить на три сотни лунаров. — Но это плата за работу. А сколько мне положено за молчание?

— То есть трех золотых вам недостаточно, чтобы держать язык за зубами? — сухо процедил он. — Тогда какая сумма вас устроит?

— Пять сотен! — выпалил я, а сам весь сжался от страха, что он не согласится.

Темные боги, такие деньги мне могли только сниться, да и то по частям! Да я был готов прямо сейчас отрезать себе язык, зажарить его и съесть даже за половину этой суммы.

— Хорошо, пусть будет пятьсот лунаров, — после короткой паузы кивнул господин Незнакомец. С большим трудом я сдержался, чтобы не заорать от радости.

— Итак, кого мне нужно убить, и где их искать?

— Убить? — Загадочный господин замер на месте. — Разве я что-то говорил про убийство? Наоборот, нужно все провернуть так, чтобы в итоге никто не пострадал.

— Если бы моя душа не принадлежала Тьме, то она была бы ваша! — заявил я. — Что нужно делать?

И он начал рассказ:

— Один замечательный, но уж больно легкомысленный молодой человек поддался на провокацию давних врагов своего отца, которые только и выжидали удобного случая, чтобы отомстить ему за какие-то былые обиды. Например, навредив единственному сыну. Сделав это так, чтобы несчастный отец знал об этом, но ничего не смог поделать.

— Это как такое возможно? — поинтересовался я.

— Все очень просто. Дуэль. Честная дуэль в назначенное время, победить в которой у юноши нет ни единого шанса. Разумеется, коварные злоумышленники подыскали ему достойного противника. Я бы даже сказал, палача.

— Хм… Дайте-ка попробую угадать. Уж не вы ли тот самый убитый горем отец?

— Я двоюродный дядя юноши. Мой братец слишком скован правилами и условностями и вообще очень старомоден в своих взглядах. Поэтому я взял на себя смелость уладить этот вопрос, не советуясь с ним.

— Значит, вы решили помочь племяннику и чужими руками убрать противника до начала дуэли?

— Нет-нет! Боюсь, что такой вариант событий покажется слишком странным и наверняка будет расследование. Все нужно провернуть гораздо тоньше, изящнее. Дуэль непременно должна состояться!

— Хм. Мне нужно быть поблизости и сглазить противника или его оружие? В таком случае вам лучше отыскать какого-нибудь ведьмака.

— И опять мимо. За поединком будут наблюдать маги-вердикторы*, чтобы все было честно. Они же проверят дуэлянтов и их оружие накануне боя, чтобы противники не вздумали использовать магию и прочие способы упростить себе задачу.

— Боюсь, что так мы далеко не уйдем, — нахмурился я, — выкладывайте, что у вас за план.

— Мне нужен вредитель, который сможет обеспечить моему племяннику преимущество таким образом, чтобы никто не заподозрил обмана. А для этого нужно как-то обмануть магов-вердикторов. Я слышал, что есть такая порча, которая действует не сразу. Именно порча, а не болезнь, потому что если противник почувствует недомогание накануне поединка, то дуэль просто перенесут. Нужно, чтобы он совершил пару роковых ошибок во время боя. Мой племянник сумеет воспользоваться преимуществом и вывести его из строя, и никто не пострадает.

Он умолк, выжидающе глядя на меня. Ну-ну, как же, прямо-таки лучшими друзьями они останутся. Впрочем, это уже дело не мое — платят, и ладно.

— Насколько я помню, дуэли между живыми и нежитью запрещены?

— Верно, — подтвердил он, — нанятый врагами моего брата поединщик — человек.

— Сколько у меня времени?

— Боюсь, что совсем немного. Все три дня.

— Справлюсь, — уверенно заявил я, — но для этого мне понадобится кое-какая информация…

Ухмылка, озарившая бледное лицо незнакомца, была такой зловещей, что у меня по спине поползли ледяные мурашки.

— Договорились, — кивнул он.

— И, разумеется, мне нужны деньги, чтобы прикупить все нужное для наведения порчи. Случай очень необычный, так что и компоненты потребуются недешевые. Но учтите, что это накладные расходы, которые оплачиваются сверх гонорара за услуги, — припомнил я любимую фразу своей бабушки, обычно разительно менявшую выражение лиц ее клиентов.

Ухмылку с лица господина Незнакомца словно лопатой могильщика снесло.

— Сколько? — тяжело вздохнул он, доставая печально звякнувший кошель.

* * *

Итак, господин Незнакомец рассказал мне все, что знал сам. Некий Эмилио Ри, заправский дуэлянт и искусный боец, был нанят специально, чтобы в честной дуэли убить юношу, по молодости и неопытности поддавшегося на его провокацию. Поединок будет проходить по всем правилам дворянского кодекса чести, а значит, никаких грязных трюков. По крайней мере таких, которые способны обнаружить маги-вердикторы.

О самом же Эмилио было почти ничего не известно. Мелкий дворянин средних лет, невысок ростом, умелый боец, очень любит лошадей и экзотические цветы, которые заказывает даже со Светлой Стороны*. Небольшой домик на окраине города, держит пару слуг, лошадей и личного лекаря.

Признаться честно, последнее обстоятельство меня сильно смутило. Разве станет человек в здравом уме держать возле себя целителя? Но пока что я просто отметил тот факт, что за самочувствием моей жертвы ежечасно следит лекарь. Где и каким оружием будут драться противники, держалось в секрете, а потому мы с господином Незнакомцем сошлись на том, что моей целью будет именно Эмилио, причем его здоровью ничто не должно угрожать. Впрочем, оно было и понятно.

Чтобы привести себя в порядок, я снова наведался к госпоже Кобритте. Честно заплатив за лечение двадцать лунаров — половину того, что мне выдал наниматель, — я отказался от ее любезного предложения остаться на ужин и не только и направился по выданному мне адресу. Подлатала меня ведьма на славу: разве что пара синяков осталась, да ребра ныли при каждом вдохе. Попросив Йорхша быть моим проводником, я погрузился в размышления.

Четкого плана действий у меня не было, хотя кое-какие мысли на этот счет имелись. Но сперва я решил осмотреться на месте и побольше узнать о потенциальной жертве. Незримый банник молча семенил рядом, старательно прогоняя с моего пути вездесущих котов и птиц-падальщиц. Провожая взглядом очередного жирного ворона, лениво уступающего нам дорогу, я вспомнил о своей бабушке, госпоже Гюрзильде. Вот чей совет сейчас был бы очень кстати! Увы, еще пару дней придется действовать самостоятельно. Да и вообще, чем дальше, тем больше я склонялся к мысли, что ведьмам вовсе незачем знать о случившемся. Как там у них говорится? Сам зелье заварил — сам и пробу снимай.

— Эй, человек, — отвлек меня от мыслей Йорхш. — У тебя неприятности.

Я огляделся. Размышляя о деле, я и не заметил, как вышел на Зеленую улицу. Трепещущие зеленые тени заставили меня зябко поежиться, но никакой опасности видно не было.

— Где? — переспросил я банника.

— Двое сзади и один впереди. Прячутся. Хотя уже нет.

И действительно, высокая фигура шагнула из густой тени мне навстречу, хотя буквально только что ее там не было. Магия? Вряд ли, обычные уличные грабители не станут лишний раз прибегать к ней, чтобы не попасть под закон о «вредительском чароплетстве с целью причинения ущерба гражданам города». За такое наказывают куда как суровее.

— Эй, прохожий, а ты знаешь, что эта улица находится под покровительством претемного Улиана?

— Н-нет, — выдавил я из себя, оглядываясь.

Так и есть — позади, словно ниоткуда, возникло ещё двое ухмыляющихся громил. Все трое были вооружены ножами и хорошо отполированными — уж не об чужие ли бока? — дубинками. Возможно, это те самые, что пырнули деревенского увальня во время моего первого визита на Зеленую. А значит, и меня тоже могут подрезать. И с чего это их заводила начал разговор с упоминания кровожадного бога пустынных земель? Какое отношение имеет древняя мумия к банальному уличному ограблению?

— Ну так теперь будешь знать! А претемный Улиан что завещал?

— Делиться, — коротко хохотнув, подсказал один из громил, что стояли сзади.

— Верно, — кивнул заводила и протянул ко мне руку. — Так что давай делись.

— Неверно. Улиан Менемхетут* завещал оросить пустыню кровью врагов, — поправил я его. — К тому же мне делиться уже нечем. Все до последнего шура* отдал за лечение этой проклятой колдунье, а от ее наговоров только хуже стало. Смотри, проказа по всему телу пошла!

С этими словами я закатал рукав, демонстрируя огромный синяк вполруки. Как я и думал, уличные грабители понятия не имели, как выглядит пораженная проказой кожа. Но все трое дружно отшатнулись и шагнули назад, стараясь держаться от меня подальше.

— Чешется, просто жуть! — жалобно добавил я и старательно поскреб руку. — А вы не знаете, проказа и впрямь такая заразная, как говорят, или это все враки?

Грабители сделали еще шаг назад.

Сунув руку в карман, я старательно там пошарил и, широко улыбаясь, вытащил медную монетку.

— О! Один шур затерялся. Претемного Улиана я уважаю, так что… Лови! — выкрикнул я и швырнул монетку в главаря.

Тот вытаращил глаза и бросился в сторону, уворачиваясь от медяка. Позади раздался удаляющийся топот тяжелых сапог. Оставшийся в одиночестве заводила свирепо сверкнул на меня глазами и прошипел:

— Тебе повезло, мальчишка… На этот раз…

Он, пятясь задом и не отрывая от меня взгляда, вошел в плотную тень у живой изгороди и… пропал! Скорее всего, там был какой-то не замеченный мною проход.

Конец ознакомительного фрагмента