Пересмешник - Глава 13

Глава 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26

Глава 13
Незваные гости

– Это было ошибкой, – негромко сказал мне Талер, глядя из окна закрытой повозки.

Над Рапгаром кружился, поливая улицу за улицей, мелкий, холодный, осенний дождь. Были ранние сумерки, и солнце уже скатывалось на запад под слоем туч, даже не окрасив напоследок бледными лучами дымы фабричных районов. Сегодня над городом не было привычного для всех жителей безумного «северного сияния» прогресса. Ночь обещала быть темной, неуютной, промозглой и очень влажной. Самое время для того, чтобы Ночной Мясник подхватил хорошую простуду.

– Лучшие уроки мы получаем, совершая ошибки, – наконец произнес я. – Вместо того чтобы критиковать, мог бы порадоваться, что я жив.

Он, как всегда нескладный и тощий, посмотрел на меня из-под надвинутой на глаза шляпы:

– Я радуюсь, Пересмешник. Можешь мне поверить. Но как отзовется в будущем твой поступок – предсказать не могу.

Царапина под пиджаком все еще саднила, но я старался забыть о ней:

– Вот уж это точно, предсказания – не твоя работа. Для них есть безумный пророк из района Иных.

Стэфан неодобрительно вздохнул, но в нашу беседу вмешиваться не стал, за что я был ему благодарен.

– Все-таки, почему ты оставил его в живых? – Талера раздирало любопытство.

– Ну, это еще неизвестно, – ответил я. – Пуля пробила верхушку легкого, если в больнице Трех Звезд его не залатают, он еще может умереть.

– Ты же прекрасно понимаешь, что ничего с ним не будет. Кровопотеря небольшая, его вовремя доставят к врачу. Можешь быть уверен. Что там между вами произошло?

– Ничего, кроме того, что мы с переменным успехом пытались продырявить друг друга. Просто я не считаю, что человек должен умирать из-за своих глупых и опрометчивых поступков.

– Ты настоящий святой, – пробормотал Стэфан.

Анхель попросила его заткнуться. Она, в отличие от моей кровожадной трости, сегодня была более гуманна и просто радовалась, что я вышел из Дома Чести самостоятельно, а не был вынесен ногами вперед.

Талер держал на коленях коробку с моими новыми пистолетами, а я вспомнил облегчение на лице Алисии, когда вышел на улицу. Девушка до сих пор считала себя виноватой из-за того, что произошла дуэль.

– Послушай, – я привлек внимание Талера, который вновь прижался носом к стеклу. – Ты что-нибудь знаешь о чэре эр’Рашэ?

Он тонко улыбнулся:

– Только то, что говорила Катарина однажды за чаем. Девушка из вполне состоятельной семьи, но не так богата, как, к примеру, ты или Гальвирры. Положение в обществе, но не слишком серьезные связи. Ее отец был человеком, мать из старого рода Рашэ. Про нее я вообще ничего не слышал. А отец у нее погиб около полутора или двух лет назад.

– Погиб? – нахмурился я. – Я думал, что он просто умер.

– Нет. Погиб. Подробностей почти нет, ты же знаешь Скваген-жольц. Если у них получается, то газеты остаются без еды. Просто мне известно, что он убит во время ограбления. Он был преподавателем в Маркальштуке. Что-то связанное с историей Рапгара, старыми верованиями и религиями. Кто-то покусился на его коллекцию книг. Жандармы так и не нашли преступников.

– Я не знал.

– Еще бы! Ты тогда проводил последние месяцы в «Сел и Вышел».

Я хмыкнул, дав понять, что и сам все прекрасно помню, с удовлетворением осознал, что мы почти добрались до моего логова. Коляска ехала по Оллу, и до дома оставалось меньше квартала. Очень хотелось спать, но я счел вежливым накормить вечно голодного Талера, прежде чем он отправится в свою тесную нору. Разумеется, он не стал отказываться.

Расплатившись с извозчиком, мы, под зорким взглядом чэры эр’Тавиа, подошли к двери моего дома. На этот раз на крыльце не было ничего, кроме вырванной с корнем фиалки и стеклышка от пенсне. Большой прогресс, учитывая то, что раньше мне поставляли дохлых крыс и обглоданные цыплячьи ножки.

– Добрый вечер, чэр, – сказал Бласетт, впуская нас в холл. – Добрый вечер, господин Талер.

По лицу дворецкого было видно, что он совсем не удивлен, что я вернулся целым и невредимым. Это означало только одно – какая-то разговорчивая фиосса принесла ему новость на хвосте. Уверен, что Бласетт, как и многие другие, решил поиграть на ставках.

– Полли просит вам передать, что ужин уже готов, – он принял от меня пиджак, невозмутимо посмотрев на темное пятно крови на моем жилете.

– Замечательно! – Талер лучился энтузиазмом. – Я голоден, как волк.

– Накрывай в обеденной зале, – сказал я слуге и обратился к Талеру: – Налей себе что-нибудь. Я скоро.

Он отказался отдать набитый оружием плащ дворецкому и радостно осклабился. Разумеется, не потому что ему позволили выпить. Талер с алкоголем дружит не слишком крепко. При его телосложении пара стаканов виски доставляет ему больше хлопот, чем удовольствия. Сейчас мой друг радуется тому, что останется без присмотра и может наведаться в Охотничью комнату. Я не стал ему портить удовольствие и просить, чтобы он не трогал старые кремневые ружья. Все равно это не принесет никакой пользы, и поднялся к себе, в спальню, встретив по дороге Шафью.

Магарка лучезарно мне улыбнулась, опустила глаза и, ничего не сказав, прошла мимо, но я знал, что она рада моему возвращению. За то время, что она живет в моем доме, мы здорово научились понимать друг друга, не произнося ни слова.

– Я намереваюсь выспаться, – безапелляционно заявил мне Стэфан. – Сегодня был просто ужасный день. Хорошо, что мы все смогли его пережить.

Анхель тоже устала, так что я оставил их наедине друг с другом, переоделся и направился в обеденную залу. Талер, бесцеремонно бросив плащ на стол, возился с мушкетоном, на который он поглядывает все эти годы и клянчит в качестве подарка на День Пришествия Всеединого.

– Пока ты ходил, приехал посыльный от Данте – сказал он, склонив голову над спусковым механизмом. – Привез пять бутылок кальвадоса.

– Это меньшее, что он мог сделать, выиграв сегодня кучу денег, – улыбнулся я.

Большая корзина с бутылками, каждая из которых была спрятана в цилиндрическую коробку из северного дуба, стояла в углу. Со своего места я прекрасно видел вбитые в дерево буквы из чистого золота. «Яблоневый сад». Дороже в этом мире кальвадоса просто нет. Тысяча фартов за бутылку – даже больше, чем состояние. Некоторые чиновники не получают столько и за два года, а старина Данте без проблем тратит на алкоголь и бóльшие суммы.

– Читал сегодня газеты? – Талер все еще возился с мушкетоном.

– Да.

– «Срочные новости»?

– Нет. Ты же знаешь, что я крайне редко ее покупаю. Они взяли моду пережаривать факты. К тому же здесь еще и личная неприязнь.

Когда надо мной был суд, именно «Срочные новости» не оставили от моей репутации и камня.

– Пишут, что война все-таки будет. Шейх Малозана вывел в Срединное море несколько казематных броненосцев.

– Все-таки решился?

– Ну, у него нет выбора, иначе какой он шейх? Потеряет хватку и покажет себя слабым, так его прирежет собственный брат или сын, чтобы занять павлиний трон и хрустальный гарем. У них, на востоке, с этим все быстро. К тому же, терять Кирус Малозан не желает.

– Значит, в скором времени жди стрельбы.

– Угу, – он облизал губы. – Я вот подумал… Только не смейся. Наверное, запишусь в армию.

Я нахмурился, внимательно посмотрел на него:

– Хотелось бы узнать причину этого решения.

Он задумался, вздохнул, отложил ружье в сторону:

– Почему бы и нет? Мне до смерти надоел Рапгар.

– Угу. В увеселительной поездке на фронт ключевое слово – смерть. Можешь поверить, Двухвостая кошка рыскает там повсюду. Не то, чтобы я боялся умереть сам, но хоть это и звучит несколько эгоистично, мне не нравится, когда умирают мои друзья.

– Ну, Двухвостая это у вас, лучэров. У людей гораздо менее приятный образ – старуха с косой, – он невесело улыбнулся. – Меня, действительно, ничего здесь не держит, Пересмешник. Ни семьи, ни дома, как такового. Даже любимая работа давно не в радость. Хочу перемен в этой жизни. Мне тридцать. Пора хоть что-то менять.

– Ты считаешь, что война – это лучшая возможность для перемен?

Он задумался, прикусил губу и в сомнении взъерошил свои длинные непослушные каштановые волосы:

– Кажется, в моем случае это так. Уверен, что армии нужны хорошие стрелки. Да и инструкторы по стрельбе им тоже не помешают.

– Думаю, они как-нибудь справились бы без тебя. Впрочем, я не имею права тебя отговаривать. Ты взрослый человек, решаешь сам. Единственное, что хочу тебе сказать – подумай о том, что скажет Кат. Она ведь с ума сойдет, когда узнает.

Его уши стали красными, и он пробормотал:

– Катарина всегда принимала всякие пустяки близко к сердцу.

– Вот только я не уверен, что она относит тебя к категории пустяков. Просто я хочу тебя предупредить, что на этот раз тебе придется с ней объясняться без моей помощи. Не желаю видеть ее слез.

– Я не собирался перекладывать на тебя такую ответственность. Разумеется, когда придет время, я с ней поговорю.

– Надеюсь, это время не придет, и все ограничатся грозными заявлениями. Никакая черная жижа не стоит гибели тысяч живых существ.

Вошла Шафья с подносом, и мы временно закрыли эту тему. Когда девушка поставила перед Талером тарелку с бараньими ребрышками в меду, шафране и базилике, внизу сухо грохнуло, в серванте задребезжал хрусталь, а я от неожиданности пролил себе на рубашку соус.

– Что за…?! – воскликнул я, вскакивая с места.

В холле раздраженно завыла стафия, кто-то завопил от ужаса, раздались тихие хлопки, а затем настолько низкий звук, что у меня заныли все кости.

– Не высовывайся! – приказным тоном сказал мне Талер. – Там стреляют.

– Что?!

– У них на пистолетах глушители звука. Мы их разработали только два месяца назад. Я такой выстрел узнаю с закрытыми глазами.

– Шафья! Иди в ту комнату. Спрячься. Закрой за собой дверь и не открывай, пока я тебе не скажу.

Девушка заколебалась:

– Внизу Полли. Я должна ей помочь, саил.

– У Полли, в отличие от тебя, два сердца, сковородка и скалка. На кухню к ней никто не сунется. С ней Эстер. Спрячься!

Она яростно сверкнула глазами, несогласная с моим приказом, но послушалась и, подхватив со стола десертный нож, убежала. Талер вытащил из карманов болоньего плаща оружие, кинул мне короткоствольный револьвер и коробку патронов.

Опять раздались приглушенные хлопки, загрохотало на лестнице, я высунулся в коридор, заметил Бласетта, крикнул, привлекая его внимание. Увидел, что за ним бежит человек в капюшоне и с пистолетом в руке, выстрелил без всяких колебаний, попал, и тот покатился по ступеням вниз, скрывшись с моих глаз.

– Эстер разорвала одного, но затем что-то произошло, и ее заковало в клетку, чэр, – скороговоркой сказал запыхавшийся дворецкий.

– Ненавижу магов! – прорычал Талер. – Вот и вся польза от стафии! Сколько их там?

– Восемь. Или девять, господин.

Он кивнул и с мрачным видом засыпал в дуло мушкетона сияющие голубым бусины электрической картечи. Я не препятствовал.

– Хотел бы я знать, кто они такие и что им надо, – процедил мой друг.

– У них красные колпаки, господин, – тут же отозвался Бласетт, которого мы отправили под стол. – Боюсь, что это именно те, кто их обычно носит.

Я тут же вспомнил Эрин, ее желтый платок и мага, создавшего светлячков. Кажется, господа, также как и я разыскивающие девушку, решили вернуться, и на этот раз их намерения были гораздо серьезнее, чем банальное запугивание.

– Держи коридор! – сказал я Талеру. – Мне надо добраться до кабинета.

Он кивнул, хищно осклабившись. Я выскочил из залы и тут же рухнул на пол, потому что по лестнице поднялись трое, и раздалось хаотическое «Хлоп! Хлоп!». Выстрелы из их пистолетов больше напоминали детские хлопки в ладоши.

– Не поднимай головы! – рявкнул где-то за моей спиной Талер, а затем громыхнула маленькая пушка.

Около двадцати голубых росчерков рассекли коридор, словно рассерженные пчелы, врезались в стрелков, превратив их в кровавые ошметки плоти, и продырявили стену, разворотив декоративные деревянные панели и портрет моего далекого предка. Помещение стало быстро заволакивать дымом. Мушкетон в руках Талера исходил им, словно фабричная труба Пепелка. Решив, что все разговоры о порче имущества можно отложить на более позднее время, я бросился к кабинету.

Он находился в противоположном конце здания, и мне следовало преодолеть П-образный коридор из конца в конец, а также еще одну лестницу. По пути я заскочил в спальню.

– Что, забери тебя Всеединый, творится в твоем доме?! – сразу же заорал Стэфан.

– Позже! – буркнул я ему, хватая со стола подобравшуюся Анхель.

– Эй! Возьми меня!! – возмутился амнис.

Но я предпочел трости пистолет и выскочил обратно в коридор, не слушая его проклятий. Позади меня, заглушенные расстоянием, раздались четыре выстрела. Талер продолжал оборонять лестницу. Мой особняк каким-то немыслимым образом превратился в тир, где бегали живые мишени.

– Впереди! – предупредила меня Анхель, которая всегда в случае опасности предпочитала общаться напрямую, с помощью слов, а не посредством эмоций.

– Хлоп! Хлоп!

Пули разбили вазу из белого фарфора, на которой синими узорами была изображена старая история о том, как Всеединый раздавал своим потомкам Атрибуты. Я нырнул в комнату для слуг и разрядил в спрятавшегося за углом противника все патроны. Зубами разорвал коробку, просыпав часть содержимого на пол, откинул барабан, крутанул его, заставляя пустые латунные гильзы беззвучно упасть на ковер. Перезарядил, взвел курок, принял Облик и вышел из-за укрытия.

Этот умник, решив, что раз я больше не стреляю, значит, у меня кончились патроны, крался вдоль стены, вытягивая шею и зыркая сквозь прорези алого колпака. Я еще успел подумать, как он хоть что-то видит, а затем поднес пистолет к его виску и нажал на спусковой крючок. Все, что было в этой пустой голове, решившей забраться в дом чэра, оказалось на моих любимых обоях.

Время моего Облика подошло к концу, я забрал из руки мертвеца револьвер – обмотанное медной проволокой чудовище с толстым круглым стволом, на который был прикручен чудовищный агрегат, больше всего похожий на механическую пиявку, здорово насосавшуюся крови.

Выстрелы Талера в этой части особняка были едва слышны. Зато я услышал раздраженный разговор в библиотеке, примыкающей к моему кабинету. Не знаю, на что рассчитывали эти умники. Комнат в доме много, и чтобы обыскать их все сверху донизу, требуется несколько часов.

Я подошел к застекленной двери, заглянул в помещение. Двое мужчин, которым хватило ума избавиться от колпаков, сбрасывали с полки книги.

– Иди к двери и стой там! Кому я сказал! – бросил один.

Второй, пререкаясь, двинулся ко мне, заглянул в коридор через стекло, и последнее, что он увидел, было дуло моего пистолета.

– Хлоп! Хлоп! – трофейное оружие чихнуло и плюнуло свинцом ему в лицо.

Анхель испытала от случившегося большое моральное удовлетворение.

– Хлоп! Хлоп! Хлоп! – я тем временем стрелял сквозь проем, лишенный стекла, во второго противника.

Он свалился со стремянки, но все еще пытался дотянуться до выроненного револьвера. Я не стал говорить ему, что он нарушил пределы частной собственности, это было слишком картинно и банально. Выстрелив человеку в лоб, я отбросил свой разряженный пистолет и поднял его оружие.

Возможно, кому-то покажется, что я слишком жесток и безжалостен, но не вижу причин церемониться с теми, кто ворвался в мою обитель и пытается убить меня, моих друзей и тех, кто живет в моем доме. В такие моменты я предпочитаю забыть о цивилизованности и гуманности до той поры, пока не исчезнет опасность.

Там, откуда я пришел, все еще стреляли. Один раз грохнул мушкетон, и я даже думать не хотел, во что электрическая картечь превратила стены моего дома. Оставалось радоваться, что Талер все еще жив и не сдает позиции, а эти олухи не спешат обойти его по другой лестнице и зайти с тыла. Бласетт явно ошибся, и чужаков в доме гораздо больше девяти человек.

Влетев в кабинет, я подскочил к письменному столу, выдвинул верхний ящик и взял платок Эрин.

– Опасность! – предупредила меня Анхель, но было уже поздно.

Я услышал, как взвели курок, и хриплый голос сказал мне:

– Брось пистолет.

Красный колпак стоял в дверях, направив на меня оружие.

– Брось! Ну?!

Я с неохотой исполнил приказ.

– А теперь положи на стол эту желтую тряпку и отойди в сторону.

Я как раз подумывал принять Облик, когда у меня над плечом пролетела серебристая молния, за ней другая. Первая оторвала человеку руку, вторая разворотила ему грудь и отбросила в коридор. В ушах стоял мелодичный звон, в воздухе, медленно растворяясь, расплывались следы от пролетевших пуль. Стекло в окне не разлетелось вдребезги, но в местах попадания в него остались две большие дыры с оплавленными, вывернутыми «розочкой» краями.

Я бросил мимолетный взгляд на своего спасителя, проследив за траекторией выстрелов. Полковник МакДрагдал стоял на балконе своего особняка. Его грузная фигура была освещена светом, льющимся из окон. Он махнул мне рукой, я махнул в ответ, радуясь, что старикан вернулся домой на неделю раньше, чем планировалось.

Отвлекшись, он прилип к здоровенному ружью на чудовищной треноге, направил его дуло куда-то вниз, и ночь пронзил еще один серебристый росчерк. Я, между тем, убрал платок, поднял брошенный пистолет, взяв Анхель в левую руку. Следовало вернуться и помочь Талеру.

Я решил, что недурно было бы зайти к гостям с тыла, и осторожно спустился по лестнице в полутемный зал предков. Здесь один бандит рылся в комоде, не обращая внимания на пальбу, доносящуюся из холла. Он почувствовал мое присутствие, резко развернулся, я принял Облик, но не тут-то было.

Человек взмахнул рукой, окутав меня какой-то пылью так, что я тут же засиял, словно фонарь, став видимым. Он отпрыгнул в сторону, разрывая расстояние между нами, а затем сделал еще один шаг и прошел сквозь стену, оказавшись на улице. Если для него эта преграда была сделанной словно из воздуха, то для меня она оказалась непреодолимой.

Стряхивая с одежды и волос фосфоресцирующую дрянь, я желал проклятому магу застрять где-нибудь между кирпичами. Послышались свистки жандармов.

– Давно пора, – пробурчал я.

В холле больше не было слышно выстрелов, я заглянул туда и увидел лишь мертвецов да Эстер, запертую в сияющую паутину невидимой клетки. Вид у стафии был такой, словно ее облили водой, а затем мгновенно заморозили. Я обошел ее по кругу, решив пока оставить все как есть, добрался до лестницы и крикнул:

– Талер! Вы живы?! Они, кажется, убрались!

– Да! Все в порядке! Я ранил и скрутил одного! – донесся сверху его голос.

Я в три счета оказался наверху, перепрыгнул через нескольких покойников и увидел связанного скатертью, раненого в живот человека в красном колпаке. Всклокоченный Талер стоял над ним, держа его на прицеле.

Я внимательно посмотрел на пленника, переглянулся с приятелем. Мы поняли друг друга без слов – с такой раной, даже несмотря на то, что крови почти не было, человек не протянет и получаса. Решение у меня созрело мгновенно.

– Бласетт! – крикнул я. – Пожалуйста, вылезь из-под стола и встреть господ жандармов внизу. Скажи им, что уцелевшие сбежали. Скорее всего, через ограду кладбища Невинных душ. Будь добр настоять, чтобы они продолжили преследование. А затем проверь, как дела у Полли.

– Хорошо, чэр, – сказал бледный дворецкий, выбираясь из укрытия.

Я, не особо церемонясь, взял умирающего за шиворот и, не обращая внимания на его стоны, поволок подальше от свидетелей, затащил в ближайшую гостевую спальню и сорвал с его головы колпак, закрывающий лицо.

– А, старый знакомый, – протянул я, узнав иенальца из трамвая. – Наша третья встреча сложилась неудачно для тебя. Я задам несколько вопросов, и ты мне на них ответишь.

Он в ответ, несмотря на ранение и крайне отвратительное самочувствие, предложил мне заняться развратными действиями с каким-нибудь скангером, а еще лучше – вызвать врача и принести виски.

Вел он себя нагло, невоспитанно и совсем не так, как полагается человеку, чувствующему свою вину за то, что он влез в чужой дом и собирался убить жильцов. Лично я не испытывал к нему никакой жалости.

Мой дядюшка неоднократно повторял, что боль – самая динамичная и эффективная форма допроса. В этом Старый Лис знал толк, уж можете мне поверить. Время поджимало, так что я вытащил Анхель и воткнул кривой стальной коготь ему в бедро. Он охнул, застонал и тут же, взяв себя в руки, сказал:

– Насмешил, чэр! Комариный уку…

– Боль! – произнес я, не слушая его.

Его тело свело судорогой, и он выгнулся дугой, едва не прикусив язык. Когда его суставы начали трещать, а мышцы вот-вот должны были сломать кости, я отменил приказ. Пленник тут же обмяк и потерял сознание.

– Приведи его в чувство! – приказал я ножу.

Бандит тихо вздохнул, распахнул глаза и воззрился на меня с ужасом, словно я был одной из сгоревших душ.

– Если ты не скажешь то, что я хочу услышать, мой амнис вывернет тебя наизнанку, приятель. Она обожает причинять боль таким, как ты, – зловеще прошипел я, склонившись над ним…

 

Когда Фарбо прекратил орать и остановился, чтобы перевести дух, я молча налил себе в стакан сока, предложил второй Владимиру эр’Дви, а затем произнес:

– Я понимаю, что вы чем-то расстроены, старший инспектор, но все-таки старайтесь держать себя в руках. Человеку, занимающему ваше положение, следует научиться оставаться спокойным при любых обстоятельствах.

– Я расстроен не чем-то, чэр, – бульдожье лицо Фарбо все еще могло поспорить цветом со свеклой. – А тем, что вы, совершенно бесцеремонным образом, вмешиваетесь в работу Скваген-жольца и допрашиваете пленников, тогда как этим должны заниматься следователи! И мало того, – поспешил добавить он, когда увидел, что я собираюсь что-то сказать, – ведете допрос столь безграмотным и возмутительным образом, что единственный человек, способный прояснить ситуацию, оказывается мертвым!

– Что поделать, – ответил я, не испытывая никаких угрызений совести из-за случившегося, – мой амнис перестарался.

Фарбо подавился словами, пронзил меня злобным взглядом и прошипел:

– То есть вы не осознаете, что совершили?! Это убийство, чэр! И я имею право привлечь вас к суду по всей строгости закона Рапгара.

– Не выйдет, старший инспектор, – с деланным сожалением ответил я ему.

– Это почему же, скажите на милость?!

– По все тем же законам. В частности, в одном из них, от тысяча трехсот двадцать восьмого года, со времени ухода Всеединого, значащимся под номером тридцать точка семнадцать поправка восьмая, черным по белому говорится, что любой чэр имеет право убить человека или другое иное разумное существо, входящее в антиправительственную организацию или группу. Подобная личность, вторгшаяся в дом чэра без его официального приглашения и желающая причинить ущерб здоровью или жизни чэра, а также его собственности, может быть убита. В случае конфликтных ситуаций закон находится на стороне лучэра.

Услышав это, Владимир эр’Дви поднял брови, но промолчал, а Фарбо буркнул:

– Эта поправка устарела шестьсот лет назад. Ни один крючкотвор…

– Не станет выставлять себя на посмешище и влезать в безнадежное дело. Поправка устарела, но до сих пор не отменена. Даже Палата Семи будет на моей стороне.

– Убийство возможно и сойдет вам с рук, чэр эр’Картиа, но препятствие следствию…

– Закон от тысяча трехсот тридцать пятого года. Восемнадцать точка двадцать восемь, поправка один, старший инспектор. Вам напомнить его формулировку?

– Не стоит. Благодарю покорно, – Фарбо поерзал на кожаном диване. – Я знаю остатки «Кодексов чэров»[1] ничуть не хуже вашего.

Стэфан довольно рассмеялся, принимая комплимент. Законы знал он, а не я, и его консультация пошла мне на пользу, отбросив такую приставучую пиявку, как старший инспектор.

Фарбо что-то записал в блокноте, вопросительно посмотрел на молчавшего все это время Владимира эр’Дви, тяжело вздохнул и сказал:

– Давайте подведем итог. Люди, которые, без сомнения, относятся к боевой ячейке секты Носящих красные колпаки, врываются в ваш дом и пытаются вас убить?

– Так мне показалось, когда они начали стрелять в меня и в моих домочадцев, – любезно ответил я ему, всем своим видом показывая, что готов оказать полное содействие властям.

– Красные колпаки, о которых мы с вами совсем недавно говорили, и которые последние полгода вели себя тише воды ниже травы, вдруг устраивают столь дерзкое нападение. И не на кого-нибудь, а на лучэра. Вы не находите это странным, чэр? – тихо сказал белокурый начальник серого отдела Скваген-жольца. – Я не припомню случая, когда эта секта связывалась с кем-нибудь из нас. Они ненавидят исключительно Иных и ратуют за их выдворение из Рапгара. Лучэры к таковым никогда не относились.

– Я понимаю, о чем вы, чэр, – сказал я. – И не буду говорить, что не знаю, что происходит, и почему они напали на мой дом. Тот человек, прежде чем умер, все-таки успел сказать пару слов.

– Мы уже слышали ваш рассказ. Есть еще что-то? – он сузил глаза.

– Они искали госпожу Эрин.

– Оставьте нас на минутку, старший инспектор, – попросил Владимир.

– Пойду. Посмотрю как дела у криминалистов, – недовольно отозвался тот, поднимаясь с дивана.

Эр’Дви выждал какое-то время и, сев напротив, кивком показал, что я могу продолжать.

– Они искали девушку или ее вещи.

– Здесь? В вашем доме?

– Совершенно верно, – меня не смутило это наигранное удивление. – Им известна история, произошедшая в «Девятом Скором». Кто-то счел, что раз я заступился за нее, значит мы с ней добрые друзья, и я являюсь единственной ниточкой к девушке.

– Об этом знали немногие.

– Ну, о том, что погиб старший инспектор Грей, тоже немногие знали, – усмехнулся я. – А вместе с тем, утром новость уже была во всех газетах. Болтливые языки встречаются и среди жандармов.

– К сожалению, это так, – не стал спорить начальник серого отдела. – Но, кроме жандармов, в вашем вагоне было много других свидетелей. Начиная от проводника и заканчивая пассажирами. Впрочем, проводник исключается. Носящие красные колпаки не будут иметь дел с мяурром. Однако давайте вернемся не к тому, кто мог сообщить такие сведения секте, им я займусь позже, а к Эрин и ее вещам. Они что-нибудь здесь нашли?

Я счел возможным рассмеяться:

– Разумеется, нет.

Почти мгновенно мне пришла в голову одна мысль, я нахмурился, и это не укрылось от лучэра:

– Что вы подумали?

– Тот человек, который не смог пережить допрос… Я видел его несколько раз. Вчера, а затем сегодня. Вначале я подумал, что это кто-то из ваших людей, и не предал наблюдению особого значения. Но если этот человек следил за мной, я понимаю, почему они совершили нападение сегодня. Возможно, он увидел, что я встретился с Эрин.

– Что?! – он едва не подскочил. – Вы видели ее?!

– О, да. Сегодня. Мельком. На Арене. Она заметила меня и убежала, прежде чем я смог поговорить с ней. Возможно, Красные колпаки сочли, что мы знакомы гораздо ближе, чем они думают.

– А это не так?

– Нет.

– Девушка искала с вами встречи, чэр эр’Картиа?

– Нет, иначе она бы никогда не скрылась с такой поспешностью.

Стэфан предупредил меня, что я занимаюсь глупостями, но я считал, что информация о встрече не повредит ни мне, ни Эрин, в отличие от моего молчания. Владимир эр’Дви все-таки не идиот, раз занимает свою должность, и, если я не кину ему кость, поймет, что я вожу его за нос, гораздо быстрее, чем мне это нужно. Несмотря на все неприятности, которые на меня свалились из-за девушки с карминовыми губами, я все еще желал ее увидеть.

– Почему вы не сообщили о встрече сразу? Ведь я говорил вам, что это очень важно! – как я и думал, он не испытывал счастья, услышав новость.

– К сожалению, у меня не было времени, чэр. Я был занят на дуэли.

– Я слышал о ней, – кивнул он, все еще недовольно хмурясь. – Эта Эрин уже во второй раз появляется рядом с вами. И Красные колпаки крутятся вокруг вас. Хотите вы или нет, но я установлю за домом наблюдение.

– Ради Всеединого, – пожал я плечами. – Могу предоставить вашим агентам комнату, завтрак, обед и ужин. Если они будут вести себя тихо, я не возражаю против их присутствия.

По мне, так лучше отделаться малой кровью. Вариант шпика в моем доме гораздо предпочтительнее, чем шпик, постоянно дышащий в затылок.

– Не думаю, что это оправдано, – помедлив несколько мгновений, сказал он. – Мои люди поселятся в доме чэры эр’Тавиа. Это достаточно близко, чтобы придти к вам на помощь, если Красные колпаки вновь решат заглянуть в гости.

– Не уверен, что старая чэра согласится с вашим решением.

– Отчего же? Она моя двоюродная бабка. Думаю, я смогу ее уговорить.

– Я не знал, – сказал я, немало удивленный этим родством. – Это она вызвала жандармов?

– Да. Отправила посыльного к постовому. Тот привел подмогу. Как только преступники заслышали свистки, так сразу бросились наутек. Следует запретить этим остолопам свистеть. Они то и дело пугают крупную рыбу, – он вздохнул, потер тонкие пальцы, внимательно изучил линии на своих ладонях. – Наш агент среди Колпаков убит. Эрин – последняя зацепка, чтобы выйти на них до того, как что-то случится, и этим заинтересуется Князь. Порой начинает казаться, что и мне, да что там говорить… и вам Эрин приснилась. Серый отдел перерыл все архивы, и я могу заключить, что девушка, скрывающаяся под этим именем – призрак. Ее не существует. В природе такой нет. Ни одного документа, подтверждающего ее существование, кроме свидетельств очевидцев.

– Вам не кажется, что она может быть невиновна, чэр? – осторожно спросил я.

– С интересом узнаю, почему вы так считаете.

– Эти люди, – я кивнул в сторону коридора, – явно были настроены воинственно. Они искали ее не для того, чтобы подарить цветы.

– Ну, она важный свидетель, знающий членов шайки в лицо. Я бы тоже беспокоился и искал ее. От них не могло укрыться, что ею заинтересовался Скваген-жольц. Теперь весь вопрос – кто найдет ее раньше – они или мы.

«Мы» мне не понравилось, эр’Дви прекрасно это увидел, улыбнулся и сказал:

– Колпаки, если она им не нужна, просто убьют девчонку. Как опасного свидетеля. Могу поручиться, что прежде чем принимать хоть какое-то решение, я выслушаю ее. И, если она поможет нам, обеспечу ей не только защиту, но и гражданство, которого, судя по отсутствию документов, у нее нет. Если вы… вдруг, вновь… случайно с ней столкнетесь, попробуйте передать мои слова девушке. Серый отдел не так страшен, как порой считают обыватели. Мы всего лишь служим гарантом политического спокойствия в Рапгаре. А Красные колпаки, напротив, желают разжечь старые распри и устроить этнические чистки. Раньше это могло пройти. Но теперь Иные не те, что прежде. Они будут защищаться, и пострадают не только террористы, но и другие, честные лучэры. Князь не хочет огня рядом со своим дворцом.

– Все это я знаю и так, чэр эр’Дви, – ровно ответил я ему, понимая, что не слишком сильно заслужил его доверие.

– Ну вот и славно! – сказал он, вставая. – Старший инспектор!

Через минуту появился еще более угрюмый Фарбо:

– Ваш дом похож на кладбище, чэр. Столько Колпаков за раз не уничтожали даже наши карательные отряды.

– Рад служить городу, – ответил я. – Что касается кладбища, то вы ошибаетесь. Кладбище за оградой.

– Кстати, насчет Невинных душ, – оживился чэр эр’Дви. – Смогли кого-нибудь поймать?

– Нет, – прогудел Фарбо, снимая шляпу и приглаживая и без того прилизанные волосы. – Ушли. Дело-то нехитрое. Стянул с рожи колпак и вот уже ты приличный гражданин. Мы устроили облаву, похватали подозрительных прохожих, но вряд ли хоть что-то сможем доказать. Скоро придется всех отпустить, иначе газеты поднимут вой. Кстати, их давно уже пора заткнуть.

– С газетами следует сотрудничать, а не воевать, – наставительно произнес глава серого отдела. – Чэр эр’Картиа, прежде чем я уйду, могу попросить вас об услуге?

– Разумеется.

– Пообщайтесь с нашим художником. Возможно, мы сможем составить хотя бы приблизительные приметы этого изначального мага. Алому ведомству будет над чем поработать.

Их очень заинтересовал человек, выломавший мою входную дверь и обезвредивший стафию. Известие о том, что в запрещенной организации каким-то образом оказался преступник, знающий магию, Скваген-жольц совершенно не обрадовало.

– Какой в этом смысл? – я поворошил уголья в камине. – На нем был такой же колпак, как и на всех остальных. Могу лишь сказать, что одет он небрежно, роста среднего и худощавый.

Фарбо записал эту информацию в свой старый блокнот. И вновь начал расспрашивать меня о произошедшем. Ему доставляло большое удовольствие убивать мое бесценное время, так что, вне всякого сомнения, мой сегодняшний вечер был полностью и окончательно испорчен.

Глава 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26