Железный шип - Побег из Вранохрана

33

Побег из Вранохрана

Долго я лежала во тьме на холодных камнях, слушая капанье воды и шорохи каких-то невидимых мне существ. Мимо туда и сюда пробегали крысы, по канавке в полу сочилась струйка грязной воды, собиравшейся в камере и соединявшейся с другими стоками в новой канализации. Неужели эта чернота и волглый речной воздух, окутывавший меня отвратительным липким покрывалом, — последнее, что мне суждено видеть и ощущать перед смертью или полной потерей рассудка?
Я думала о сказанном Девраном — что он хотел использовать меня, чтобы выманить отца в Лавкрафт. О том, как почти весь мир был обманут чудовищно изощренной ложью прокторов, и о том, сколько еще еретиков отправились в кастигатор, зная то, что знала я.
Когда я уже просто не могла оставаться наедине со своими мыслями, на другом, уходящем вниз, конце камеры раскрылась вторая дверь, впустив внутрь свет и звук. Еще две фигуры с глухим стуком приземлились на пол, сопровождаемые ругательствами притащивших их прокторов.
— Кто здесь? — донесся из угла голос одной из них — мужской голос.
Я вся сжалась, втиснувшись в стену, стараясь оказаться как можно дальше от источника хрипло прозвучавших в темноте слов. Кого бросили ко мне в камеру? Вдруг они еще хуже прокторов?
— А вы кто? — произнесла я, отдергивая ногу, по которой что-то пробежало.
— Аойфе?
Я сощурилась, пытаясь различить хоть что-то в полумраке камеры.
— Дин?!
Протянувшаяся из темноты рука нащупала мою, и я вцепилась в его ладонь.
— Ох, Дин. Слава Мастеру-Всеустроителю, ты цел! — В жизни своей я ничему так не радовалась. Наверное, и одна я могла бы выбраться отсюда, но осознание, что теперь от моих усилий зависит и жизнь Дина, удвоило решимость.
— Ну конечно цел, малыш, — прошептал он. — А ты сомневалась?
— Они с тобой что-нибудь сделали? — обеспокоенно спросила я. — Я не вижу. — На ощупь я нашла его лицо, и он прижал мою ладонь к щеке.
— Руки-ноги целы по крайней мере, — пробормотал он. — Все со мной будет в порядке, Аойфе.
— А Кэл? — Меня вновь охватила паника. — Где Кэл?
Дин замолчал. Поднявшись, я медленно двинулась к двери, держась за стену.
— Где Кэл, Дин?
— Только крайним меня не делай, — предупредил он. — Нас с ним притащили одновременно. Он здесь. — Послышалось шуршание, щелчок, и вспыхнул огонек зажигалки.
Пламя осветило фигуру Кэла, и я невольно вскрикнула, зажав рот руками. В который раз за день мой пустой желудок попытался вывернуться наизнанку, не в силах вынести открывшееся передо мной жуткое зрелище.
Дин склонился ниже, прикрывая огонек ладонями.
— Над ним хорошо потрудились, судя по тому, что я видел. Он ничего им не сказал.
Все лицо Кэла превратилось в один сплошной синяк, правый глаз заплыл и не открывался, нижняя губа была разбита. На запястьях остались врезавшиеся в кожу отметины от эластичного шнура, которым ему связывали руки, на рубашке темнели пятна крови.
— О, нет, нет, пожалуйста, нет… — прошептала я. — Кэл, Кэл, — потрясла я его за плечо, но он не пошевельнулся, только безвольно откатился в сторону, к стене.
— Почему они это сделали, почему? — проговорила я. Мне хотелось ударить кого-нибудь, и я замолотила кулаками по двери, снова и снова, не останавливаясь, желая, чтобы на ее месте оказались мучители моего друга.
Дин ухватил мои руки, прижал к бокам.
— Не знаю, почему, Аойфе. Может быть, вообще без причины. Суть в том, что ему здорово досталось, и, если мы ничего не предпримем, как бы он не откинул копыта.
У Дина — я присмотрелась — тоже были синяки. Я коснулась его алевшей двумя порезами скулы. Он вздрогнул.
— Не обращай внимания. Это так, обычный допрос с пристрастием. Просто чтобы я понял, что они не шутят.
— Кэл ведь не преступник, — проговорила я. — Зачем же… Деврану нужна одна я.
— Они и без причин преспокойно обходятся, Аойфе, — повторил Дин. — Нужна им, конечно, ты, а нас помаринуют здесь, пока им не понадобится очередная партия для кастигатора. Вот тогда-то мы и превратимся в пару кусков жареного мяса.
— Не смей так говорить, — бросила я резко, чувствуя, что мои последние запасы решимости вот-вот иссякнут. Как я ни храбрилась, рано или поздно истинная натура возьмет верх, и я расклеюсь. — Я почти выбралась отсюда один раз, представится и второй шанс.
— Не хочу тебя расхолаживать, — сказал Дин, но у нас в Ржавных Доках каждый знает: попадешь во Вранохран — пиши пропало, и точка.
Он поднял надо мной зажигалку, пока я нащупывала пульс Кэла и проверяла реакцию зрачков — как любой инженер, я умела оказывать первую помощь при несчастном случае во время работы, но никогда не думала, что мне придется применять это умение в таких обстоятельствах.
— Главное — не сдавайся, — ответила я. Я боялась, боялась так, что у меня пальцы дрожали мелкой дрожью, но еще больше я была взбешена. Такой злой я в жизни себя не чувствовала. Это ложь Деврана завела нас сюда, без всякой нашей вины. — Если сдашься ты, — сказала я Дину, — от меня вообще только пшик останется.
Пламя зажигалки задрожало и уменьшилось. Дин нахмурился.
— Плохо дело, малыш. Придется нам сидеть в темноте до конца веселья. — Он прикрыл крышку. — Но я с тобой, Аойфе. Я весь твой, без остатка.
— Спасибо, — проговорила я негромко. — Мне без тебя никак, Дин.
Он кивнул в полутьме, сжав мне плечо:
— Как и мне без тебя. В конце концов кто мозг операции?
Перевернув Кэла на спину, я ощупала его. Когда я коснулась груди и ребер, он застонал.
— У него могут быть внутренние повреждения, — сказала я. — Ему нужен врач.
— А мне нужно выпить, — заметил Дин. — Думаю, шансы у нас примерно равные. Надо перетянуть ему ребра, все поудобнее будет. Мне сломали как-то одно в ямной драке в Джеймстауне — горело прямо огнем.
— В ямной драке? — Я говорила, только чтобы отвлечься, бездумно, как на одном из нудных чаепитий у миссис Форчун. Что угодно, лишь бы не возвращаться к ужасной реальности. — И чем же такого приличного молодого человека могло привлечь подобное времяпрепровождение?
— Никогда не говори пьяному вдрызг ирландцу, что у него хорошенькая сестра, — откликнулся Дин. — Стоящий совет, поверь мне.
— Запомню на будущее, — пробормотала я, разрывая на Кэле рубашку так, что пуговицы полетели в разные стороны, и освобождая его длинные руки из коротковатых рукавов. — Черт. Никогда не видела на нем хоть что-нибудь по размеру. — Газе у меня застлали слезы — я внезапно почувствовала, что больше не могу.
— Давай сюда, — сказал Дин, — нарву из нее повязок. И разговаривай с ним — если ему надавали по голове, главное, чтобы он не засыпал.
— Кэл. — Я пошевелила его так осторожно, как только могла. — Кэл, скажи что-нибудь.
— Аойфе, — едва прорвалось невнятное бормотанье сквозь спекшуюся кровь у него на губах. — Тебя вернули.
— Я пыталась выбраться, — ответила я. — Меня поймали.
— Я… — Кэл закашлялся, и его подбородок усеяли алые, чернильно поблескивавшие капли. — Мне нужно кое-что сказать тебе, Аойфе.
— Не надо, — проговорила я, гладя его лоб. — Это подождет. У тебя еще будет время.
Затрещало полотно — Дин разрывал форменную школьную рубашку на полосы. Кэл вцепился в мою руку. Ладонь у него была мокрой — не знаю, от пота или от крови.
— Нет, не подождет. Не подождет.
— Хорошо, хорошо. Только не двигайся, Кэл. Что ты хотел мне сказать?
— Я врал тебе… — Его голос стал сонным, пульс на секунду ускользнул куда-то, как капля ртути по стеклу.
— Это ничего, — ответила я. — Что бы там ни было, я тебя прощаю.
— Нет, ты не должна меня прощать, Аойфе, — проговорил он. — Я так далеко… так далеко от дома…
Укус шоггота вдруг запульсировал, и я сжала плечо свободной ладонью.
— Дин, он бредит.
— Он потерял много крови, — откликнулся Дин. — Может понадобиться переливание.
— Кэл! — Встряхивание больше не помогало, и я ударила его по щеке, стараясь не попасть по самым страшным синякам. — Не смей умирать, слышишь, Кэл Долтон?! Я достану тебе кровь, только держись. Держись, прошу тебя.
— Мне не нужна кровь, — прохрипел он секунду спустя. — Мне нужно… — На него снова напал кашель, капли крови испещрили камни вокруг, брызнули мне на руки.
— Что, что? — спросила я в отчаянии. — Скажи мне, Кэл!
— Мне нужно мясо, — услышала я скрипучий голос. — Свежее мясо. Живая плоть.
Я изумленно уставилась на него.
— Зачем оно тебе, во имя звезд? — Боль в плече усилилась так, что я застонала. У меня потемнело бы в глазах, не будь вокруг и так темно. Обычно укус напоминал о себе, когда рядом были сверхъестественные твари, словно яд шоггота странным образом дал мне возможность заранее чувствовать их приближение…
— Мяса! — Пронзительный вой Кэла взмыл под самый потолок. — Я хочу есть…
— Аойфе. — Дин схватил меня за плечо. Я громко вскрикнула — прикосновение обожгло как огнем. — Отойди от него. Сейчас же.
— У него шок, — возразила я. — Он в бреду.
Кэл издал новый стон — словно заскрипели чьи-то кости, и вдруг резко сел, как будто в спину ему воткнули стальной прут. Кожа у него на лице там, куда пришелся мой удар, начала сходить полосами. Не в силах двинуться с места, не в силах даже подумать о чем-либо еще, я смотрела, как отшелушивается внешняя оболочка с того, что было прежде лицом Кэла.
Боль достигла высшей точки, и на меня накатила волна дурноты, когда Дин едва успел оттащить меня от метнувшейся ко мне огромной руки с черными когтями, то выгибающимися, то втягивающимися.
— Он не в бреду, — прошептал Дин мне прямо в ухо. — Он — гуль.
В полутьме я уцепилась за него, пока Кэл бился в конвульсиях на полу камеры.
— Кэл… — Я рискнула протянуть к нему руку, но он тут же щелкнул вытянувшимися зубами, к которым, казалось, прибавились еще и новые. Кости, тоже удлинившиеся, торчали у него из-под кожи горными пиками.
Я отдернула ладонь. Это был уже не мой друг. Он зарычал на меня, и я вздрогнула, словно от удара. Как могла я не заметить? Кэл провел меня еще похлеще Деврана.
— Держись от него подальше, принцесса, — предостерег меня Дин. — Это единственное, что мы можем сделать.
— Нет, — бросила я, вырываясь из его рук. — Это все равно Кэл.
В том, что существо на полу и есть мой лучший друг, я пыталась убедить прежде всего саму себя. Невозможно было отрицать, что Кэл изменился. На первый взгляд в нем вообще не осталось ничего знакомого, — передо мной была тварь, которую меня всю жизнь учили считать воплощением ужаса. Хорошо хоть, в темноте много не разглядишь, — иначе я бы точно закричала.
Держась подальше от когтей и зубов, я подползла к Кэлу и заставила себя притронуться к холодной, влажной коже, свисавшей с запавших ребер.
— Как ты мог не сказать мне? — проговорила я, чувствуя возрастающий гнев. Мой голос зазвенел, отражаясь от стен камеры. — Как ты мог?
Кэл, кашляя и дрожа, потянулся ко мне. Его когти оставили глубокие отметины у меня на запястье.
— У меня не было выхода. Не было! Он пришел, он разыскал меня и сказал, что выжжет весь наш дом, если я не стану следовать за тобой по пятам.
— Что?! Кто-то заставил тебя шпионить за мной и притворяться моим другом?!
— Аойфе, отойди от него немедленно! — проговорил Дин. — Раз он изменился, значит, в нем проснулся голод.
— Не указывай, что мне делать! — взорвалась я. — Я хочу знать, из-за чего мой лучший друг врал мне все это время!
— Это все Девран, — прохрипел Кэл. — Он поймал меня два года назад. Прокторы сожгли бы меня, но у меня было кое-что, что было ему нужно. Я могу принимать человеческий облик. Он сказал… сказал, если я отправлюсь в Академию и буду следить за тобой… Велел глаз с тебя не спускать.
— Почему, Кэл, почему? — Я схватила его за плечи и принялась трясти, ощущая под пальцами выступающие кости и хрящи вместо тощих мальчишечьих мослов, чуждую анатомию гуля, от которой у меня мурашки бежали по коже. Но гнев превозмогал отвращение, и я не ослабляла хватку. — Почему ты притворялся моим другом? — прошептала я.
— Из-за того, что ты собой представляешь, — проговорил Кэл, но вместо знакомого мне голоса я услышала утробное голодное ворчанье. — Девран сказал мне — если ты поймешь, кто ты на самом деле… на что способна… случится… случится катастрофа.
— Так это ты стучал на нас, — проронил Дин. — Вороны на мосту. Алуэтт, сдавшая нас прокторам, когда мы были на дирижабле. Вся та чертовщина, которая с нами случилась за это время! — Он сжал кулаки, напряженный, словно взведенная пружина. — Разбить бы твою поганую морду. Ты понимаешь, что натворил? Будь ты проклят! Из-за тебя мы попали сюда!
— Нет. — Кэл дышал часто и поверхностно, мышцы бесконтрольно сокращались и подергивались в последних трепыханиях нервов. — Ты нашла свой Дар, Аойфе. Там, в склепе, когда мои братья пытались разделаться с тобой. Я притворился, что ничего не понял, думал, еще смогу спасти положение и уговорить тебя вернуться, но у меня ничего не вышло. Два года я следил за тобой, не давал тебе узнать правду, изображал из себя несносного, узколобого идиота, повторяющего каждое слово прокторов, — все, лишь бы держать тебя под контролем, и в итоге провалился. — Тяжкий выдох, с жутким хрипом вырвавшись из легких, сотряс все его тело. — Думаю, Девран бросил меня сюда, чтобы я тебя прикончил, когда он получит то, что хотел, от твоего папаши. А после этого оставит меня подыхать тут с голоду.
Я отпрянула от него, сев на корточки. Мой единственный друг, нескладный паренек, почитатель «Невероятных» и «Дыма из ствола», всегда помогавший мне с задачками по механике, оказался чудовищем. В груди у меня словно засел холодный кусок железа. Разрастаясь, он наполнил меня стальной решимостью. Грей Девран заплатит за то, что он сделал со мной. Я умру, но раскрою всем ложь Бюро Ереси.
— Я ничего не сделаю тебе, — выдавил Кэл. — Не… сделаю. Ты не заслуживаешь этого.
— Да, черт побери, ты прав, я этого не заслужила, — бросила я.
Кэл вздрогнул от звука моего голоса.
— Постарайся понять, — с мольбой выговорил он. — Или я согласился бы, или наше гнездо сожгли бы у меня на глазах. Со всей моей семьей. Ты… ради Конрада ты поступила бы так же, разве нет?
— С одной лишь разницей. — Я и не подозревала, что мой голос может содержать столько льда. — Даже ради Конрада я не предала бы тебя, Кэл.
— Все равно это уже неважно, — пробормотал он. — Они используют тебя, чтобы заставить твоего отца вернуться, а на допросах вы обо мне и думать забудете. Я сдохну тут, и мир от этого не остановится.
— Звезда и камень, Кэл, — откликнулась я. Моя ярость растаяла, осталась только свинцовая тяжесть уныния. — Ты попросту сдался. Кэл Долтон, которого я знала, никогда не опустил бы рук.
— Кэл, которого ты знала, был такой же пустой выдумкой, как его дурацкие комиксы, — заметил Дин.
— Неправда. — Я смотрела Кэлу прямо в глаза. — Он был моим другом, моим лучшим другом, и он ни за что не позволил бы себе просто свернуться в комок и умереть. Он помог бы мне, потому что знал бы, что без него нам отсюда не выбраться.
Кэл длинно и прерывисто вздохнул:
— Ты заставила меня изменить мнение о людях, Аойфе. Показала мне, что не все вы просто жалкие букашки. Но отсюда нам не выбраться.
— Лучше тебе надеяться на обратное, — ответила я. — Я-то пока нужна Деврану живой, а вот тебя он лично приказал избить до потери сознания. Он не задумываясь пустит тебя в расход. — Я подалась ближе, умоляюще глядя на него. — Мы нужны друг другу, Кэл. Как бы ты ни относился ко мне на самом деле, если хочешь жить, нам надо убираться отсюда, пока они не вернулись. Ты ведь был здесь уже по крайней мере однажды. Что ты знаешь о Вранохране?
Здесь, под руслом реки, на самом нижнем из кишащих прокторами уровней мой маленький трюк с открыванием дверей немногого стоил. Мне требовалось понять условия задачи, чтобы предусмотреть все возможные варианты и составить план.
Язык Кэла просунулся между губ, с шумом слизнув кровь. Я постаралась не обращать внимания на вырвавшийся из его рта голодный стон.
— Под тюремным блоком проходит канализационный туннель, — проговорил он. — Заброшенный — военные вырыли потом новый. Я охотился там раньше… со своими братьями.
— Здорово, — откликнулся Дин. — Только вот мы в каменном мешке с железной дверью, за которой ждут две сотни прокторов, готовых нас поджарить.
— Дайте мне свежатины, — прохрипел Кэл, — и я вытащу нас отсюда.
Дин оглянулся на меня:
— Ты правда хочешь помочь этой твари стать сильнее?
— Он понимает, что для Деврана он — всего лишь пушечное мясо, — стояла я на своем. — Он не меньше нашего может пострадать, оставшись здесь.
Дин скептически присвистнул:
— Что ж, будем надеяться, этот твой план сработает лучше предыдущего.
Я бросила на него резкий взгляд, хоть он и не мог этого видеть.
— Может, лучше отыщешь ему какую-нибудь еду?
Судя по звукам, в камере кроме меня, Дина и Кэла хватало другой живности. Я держала на коленях шишковатую голову гуля, поглаживая редкие клочки оставшихся на ней волос, чтобы он не засыпал, и стараясь побороть отвращение от прикосновений к непривычно холодной, скользкой коже, а Дин зашарил ладонями по полу. Вернулся он с пищащей и бьющейся в его руках крысой.
— То что надо.
Я отпрянула:
— Я к ней не притронусь.
Дин нагнулся над Кэлом:
— Свежее мясцо, дружок. Открывай-ка пасть.
Кэл слабо поднял руку и ухватил крысу. С пронзительным верещанием та исчезла у него во рту. Пара движений челюстями — и с ней было покончено. Я думала, уже ничто не вызовет во мне рвотного рефлекса, но при виде извивающегося между губами Кэла хвоста тошнота вернулась с новой силой. Прожевав, Кэл неуверенно сел, открыл рот, понемногу все больше раздвигая челюсти, и вонзил когтистые пальцы в пол.
— Чуешь, эрлкин? — взрыкнул он, обращаясь к Дину. — Прямо у нас под ногами?
Тот, подняв бровь, приложил ладонь к бетону:
— Он прав. Внизу что-то есть.
Кэл вновь улегся, припав щекой к полу, и негромко, переливчато завыл. Похоронная песнь то тонко взбиралась ввысь, то растекалась низким стоном. Плечо у меня знакомо заныло — яд шоггота откликался на присутствие собрата-чудовища. Песня была по-своему — по-гулевски — прекрасна, ее наполняли боль, чувство утраты и надежда. Когда Кэл закончил, в глазах у меня стояли слезы.
Дин кашлянул:
— И как же это нам поможет?
— Подождите немного… — курлыкнул Кэл. — Мои родичи ответят мне…
Снизу донеслись грохот и глухой стук. Дренажная труба выскочила из своего ложа. Кэл заскрежетал по ней когтями.
— Помогите мне!
Снизу возникла лапа гуля, и он ухватился за нее.
— Резун? — Утробный голос походил на голос Кожедера, там, в склепе, но в нем не звучал тот жестокий голод. — Это правда ты?
— Я, Тоби, — отозвался Кэл сквозь грохот камня и цемента, обрушивающегося в воду старого канализационного стока под нами. — Правда я.
Снаружи донесся крик охранника.
— Вперед, — скрежетнул Кэл, указывая мне и Дину на дыру. — Бегите, спасайтесь! Скорее!
Я ухватила его за руку. Кожа у него обвисла, стала похожей на бумагу, словно у древнего старика, лицо с провалившимися глазницами выглядело жуткой маской, губы застыли в зловещем оскале, открывшем множество зубов. Это был уже не мой Кэл. Но глаза — глаза оставались прежними.
— Ты идешь с нами. Ты должен.
— Спускайся в эту дыру, черт тебя дери! — крикнул мне Дин. — Прокторы вот-вот нагрянут!
Кэл уставился на дверь, загрохотавшую от попыток охранника повернуть колесо запора.
— От него несет страхом.
— Если ты убьешь его, — проговорила я, — Девран окажется прав: ты — всего лишь зверь, которого он водил на поводке. Идем с нами, Кэл. Забудь о прокторах.
Спустя несколько самых томительных секунд в моей жизни Кэл, скорчившийся на краю дыры в полу и переводящий голодный взгляд с двери на меня и обратно, прыгнул наконец вниз и приземлился рядом. Дин последовал за ним.
— Быстрее, Аойфе! Еще секунда, и часовой нас подстрелит!
— Стой! — Я вспомнила, что у меня нет при себе чего-то важного. — Книга! Колдовской алфавит и все инструменты так и остались у Деврана!
— Нет времени!
Дин потащил меня за собой в глубь туннеля, но я забилась, изо всех сил пытаясь освободиться от его хватки.
— Нужно вернуть книгу!
Глаза Дина встретились с моими.
— Ее уже не вернешь, Аойфе. Мы должны бежать. Быстро.
В отчаянии из-за постигшей меня неудачи я последовала за ним. Сверху в журчащую у нас под ногами воду сыпались обломки дерева и кирпичная пыль. Прокторы кричали сзади, приказывая остановиться во имя рассудка. Дин сжал мою руку:
— Я с тобой.
И мы без оглядки ринулись в темноту.